(заочно, конечно) назначил первым секретарем обкома партии, правда подпольного.
И наш Арсений умудрился запустить свои щупальца в соседнюю область, даром что великорос, а тут уже все белорусы его за своего приняли, и как он за год-полтора работы здесь язык осилил?
Ну и попутно с ним свои щупальца протянул на обе области и Елисеев, партия и энкавэдэ в одной упряжке. Вчера в соседней области, волей Ильиных и Елисеева, казнили секретаря райкома партии. Помните, у саперов мы создавали разведвзвод, ну, для поиска залежей брошенного или неисправного оружия РККА? Вот двое из этих ребят и исказнили секретаря. За что? Можно было послать и Тодоровича или Майера, но эти ребята в автономном плавании, держат в тонусе немцев, причем вне территории партизанской «республики» тоже накрошили и фашистов, и их украинских, белорусских, польских и иных прихвостней. Да, полицаев-то немцы набирают из местных маргиналов и обиженных, вот и с ними пришлось побороться нашим ДРГ.
А насчет казненного секретаря райкома нечего было идти в бургомистры, за предательство и поплатился Крынкевич (так звали ренегата). Красноармеец Василий Сазонов и сержант Иван Наметнов привели приговор обкома партии в исполнение. Средь бела дня убили ехавшего в бричке (важный какой бургомистр) Крынкевича. Выехал болезный из дому и до здания бывшего горкома не доехал всего триста метров, а Сазонов с Наметновым, с красиво состряпанными документами полицаев, сдернули с города, остался Мида (городок так называется) без бургомистра.
Прям не большевики этот Елисеев с Ильиных, а эсеры какие-то, это эсеры же баловались бомбочками да кинжальчиками, резали господ офицеров да министров царских почем зря. Может, понахватались Ильиных-то из амурских партизан, там воевал вместе со всякими эсерами, не секрет ни для кого, что белые не все были монархистами. А этот гебнюк, видимо, потом эсеров гонял, ну по своей службе. Блин, я так рад возвращению, что порю какую-то изрядную ахинею, простите.
Так вот, на базе все по-старому, только землянок прибавилось, и самое главное место расположения почти вылизано, ни соринки тебе, ни бумажки, это, видно, Елисеев строил всех. А может, и Машундра, с нее станется.
Ну, да ладно, полезно это, кстати. Машутка, как только я слез с ганомага, так и вцепилась в меня как клещ, пришлось ходить повсюду с ней (зато не раз чувствовал Анин взгляд из толпы, как очередь из пулемета). С Каллистратом только поздоровались, ну и он увел Легостаева к себе, там, у Викентия (ну, Легостаева), материала вагон и маленький локомотив, и пленные, освобожденные с танкоремонтного, и пленные, освобожденные на станции, опять же, поляки Легостаева, украинцы Онищука (испанца) и белорусы Михася.