Реквием по утрам (Куваев) - страница 11

— Почему я эту вещь зубилом считал?

Память подсказывала, что порядочного врача-протезиста лучше всего искать в районе Арбата. Но центра Бебенин инстинктивно боялся, потому что там много милиции.

Прижимаясь к окраинам старой Москвы, он нашел тихую улочку возле одного из не очень шумных вокзалов и нужную вывеску:

У картонного квадратика на узкой полутемной лесенке «Зубной врач-протезист А. А. Тетенский 2 зв.» он позвонил.

Дверь ему открыл длинный и колеблющийся, как выдвижная антенна, очкарик в белом халате.

«Ассистент, что ли? — подумал Беба. — Ах черт, сорвалось!»

Но Беба ошибался. «Выдвижная антенна» и был А. А. Тетенским, начинающим врачом-протезистом и по совместительству жертвой. Он был жертвой собственной мамы, которая неизвестным психологам способом сохранила образ мыслей и иллюзии нэпа. Она самовластно выбрала жизненный путь сына, хотя тот не только не мечтал о частной практике зубоврачебного дела, но и вообще не хотел быть врачом. Даже почтенным хирургом. Он хотел быть зоологом и возиться со зверушками.

Пока Тетенский мыл руки, Беба опомнился, оценил убогую кабинетную обстановку, почти все понял и потому вытянул ноги в кресле и закурил. Когда врач, этот очкарик, оглянулся, Беба, не давая опомниться, вытащил из кармана бумажную салфеточку и развернул.

— Могу предложить, — сказал он почти весело. — Натуральный товар.

В голове Тетенского многое промелькнуло. В том числе голубые мечты мамаши. И он сказал тихо и зло:

— Не по адресу.

— Может быть, знаешь адрес? Сочтемся! — Беба прищурился от сигаретного дыма, попытался заглянуть в глаза, за очки.

— Адрес, — все так же тихо сказал Тетенский, — Адрес известен в ОБХСС. Обратись!

— Как знаешь, — соблюдая достоинство, сказал Беба.

Тетенский хотел что-то добавить, может быть, бессмертную фразу вроде «прошу вас выйти вон», но не успел. По заранее обдуманной тактике Беба вдруг сорвался с кресла, вылетел в дверь и скатился по лестнице.

Несколько раз он сменил автобусы, вагоны метро, какой-то трамвай и в завершение промчался по улице сумасшедшим шагом, наблюдая, не идет ли за ним кто-либо с той же приметной скоростью.

Осечка!

Прошла неделя жаркого в тот год московского лета. Все шло так, как полагалось идти по объективным законам природы. Люди работали, рождались, умирали, совершали открытия, ходили в кино, женились, покупали новую мебель или уезжали к чертям на кулички.

Беба жил в своем собственном измерении времени и пространства. Комната его с ужасной скоростью зарастала паутиной и покрывалась пылью. Он не встречался ни с кем из знакомых. И в этом новом измерении пытался заменить интуицией разум и здравый смысл. Перед очередной зубоврачебной вывеской он подолгу стоял, с натугой слушая, что посоветует ему пресловутый внутренний голос. Совершал стремительные наскоки в общественный транспорт. Иногда после неудачного визита к врачу, иногда просто так, повинуясь смутному импульсу страха.