Единственное, что никто не знал, и, скорее всего, не узнает, что именно Харламов говорил будущему молодому отцу. Они разговаривали в комнате для допросов, с глазу на глаз, Маша была уверена, что уж при этом разговоре она присутствовать будет, но Дима просто закрыл дверь перед её носом. Это было несправедливо и невежливо, здорово разозлило, но барабанить в закрытую дверь на виду у половины отделения полиции она всё-таки не стала. Они и без того здорово прославились за последние дни со своими семейными неурядицами, ни к чему было усугублять. И поэтому Маша вернулась на неудобный стул, закинула ногу на ногу и стала ждать. Чувствовала себя глупо, а ещё беспомощно. Неприятное чувство.
Зато Глеб из кабинета появился присмиревший, выглядел несколько пришибленным, говорил негромко и неохотно. И совсем не казался счастливым, хотя бы оттого, что избежал неприятной участи, то есть, реального тюремного срока. Маша была уверена, что Харламов нарисовал ему совсем не радужную картину, со всеми лишениями и физическими страданиями. То ли Глеб так впечатлился рассказом, что долго не мог в себя прийти, то ли был абсолютно не рад перспективе стать отцом и мужем, а, возможно, и всё вместе, но выглядел он крайне печальным. На Машу глянул и вздохнул. Ей же захотелось руками развести и пожелать ему отныне задумываться о последствиях. Но потом вспомнила, что он не только себе жизнь испортил, но и её младшей сестре, и снова разозлилась. Нахмурилась, напустила в глаза побольше строгости, а Дима хлопнул парня по плечу и сказал:
- Мань, поверь, он раскаивается и просит его простить.
Она головой качнула в лёгком непонимании.
- Он раскаивается?
Глеб опустил голову ещё ниже, молчал, и Харламову пришлось говорить за него.
- В том, что попытался уйти от ответственности. Понимал, что нарушил закон и этого испугался. Но твою сестру он любит, вот прямо, как в кино, готов жениться, заботиться и беречь. Быть верным товарищем и мужем. Честным, добропорядочным и законопослушным.
Глеб опустил голову ещё ниже, что было просто удивительно, и теперь Маша хмуро разглядывала каштановые вихры у него на макушке. Потом на Диму взгляд подняла и попросила:
- Перестань его защищать и придумывать ему оправдательные речи.
Дима усмехнулся.
- Не могу. Рефлекс срабатывает.
Мимо них прошёл Денисов, глянул с любопытством сначала на унылого Голикова, потом на Машу. Харламову достался короткий взгляд без всякого огонька и задора, но тот всё равно насторожился. Видимо, за секунду до этого сумел перехватить оценивающий взгляд молодого участкового, на который Маша ответила короткой улыбкой. И сейчас Дима на неё уставился, в явном ожидании, Маша же руками развела и негромко переспросила: