- Правда. Но это не твоя вина, малыш. Просто Нюта… Она по кирпичику строит вокруг себя идеальный мир.
- А я не вписываюсь?
- Ты не вписываешься.
- Я не идеальная?
Харламов голову назад закинул, посмотрел Маше в глаза и разулыбался. Головой покачал и с удовольствием проговорил:
- Нет. Ты не идеальная. И мне это нравится. Где твоя спальня?
Маша попыталась расцепить его руки на своей талии, а пыл Дмитрия утихомирить.
- Мы не идём в спальню, Дима.
- Нет? – Он кухню оглядел. – Любопытно.
От его озадаченного вида стало смешно. Маша попыталась отступить. Попросила:
- Отпусти.
Он снова прижался щекой к её животу, Машу обнял. Потом неожиданно поднялся.
- Ты издеваешься надо мной уже три недели.
Она решила удивиться.
- Я на тебя работаю. И я тебе с самого начала говорила…
- Глупости. Я не могу работать, когда думаю о сексе. Столько всего сразу в моей голове не помещается. – Его руки дёрнули молнию на кофте, потянули её с плеч. Харламов к Маше наклонился, прижался губами к её шее. – Хочу на тебя посмотреть.
Она стояла и молчала, этим самым позволяя ему делать всё, что заблагорассудится. Благоразумие, решение остановить пьяные попытки её соблазнить, мысли о том, что они будут делать завтра утром, когда проснутся в одной постели, понимая, что впереди рабочий день рядом друг с другом, всё это ушло. Как только Дима проявил настойчивость, закрыл ей рот поцелуем, весь её протест и разумные доводы испарились. Он с неё одежду снимал, прямо посреди кухни, а она, вместо того, чтобы его остановить, повисла у него на шее и отвечала на пьяные, жадные поцелуи.
- Хочу на тебя посмотреть, - твердил он. Ногой отодвинул брошенную на пол одежду, отошёл на полшага и глаза к Машиному телу опустил. И смотрел очень внимательно, будто запомнить пытался или изъяны отыскивал. Ей вдруг неловко стало, Маша отвернулась, но позволяла ему смотреть. А Харламов рукой провёл сначала по её груди, потом по животу. В конце путешествия пальцы впились в её ягодицу. Снова придвинулся, наклонился к губам, но не поцеловал. Они замерли так на несколько секунд, касались друг друга губами, дыхание смешивалось, и смотрели друг другу в глаза. Дима был пьян, и Маше не давала покоя мысль, что завтра он раскается. Если мужчины вообще способны раскаиваться после секса. Но прийти к выводу, что зря усложнил себе жизнь, вполне может. Это ведь не секс на работе, и даже не у него дома, где он устанавливает правила игры. Он приехал к ней, расстроенный и уставший, он хотел выговориться, и, скорее всего, это и посчитает излишним. Решит, что показал свою слабость.