Наконец в дверь постучали тяжелым, закованным в железо кулаком. Дракон чуть согнул палец и двери распахнулись. На пороге стоял принц Марек. С ним рядом находился другой мужчина, который хоть и был вполовину уже в плечах, но умел себя подать не менее величаво. Он был укутан в длинный белый плащ, украшенный черными значками, напоминающими птичьи крылья. Волосы незнакомца оказались цвета вымытой овечьей шерсти с черными корнями, словно он их высветлил. Плащ сполз с одного плеча и под ним показалась одежда серых и черных цветов. Выражение лица было тщательно выверено: на нем, как на странице книги, была начертана скорбная обеспокоенность. Вместе они составляли полную картину: солнце и луна в дверной рамке, подсвеченной сзади. Потом принц Марек шагнул внутрь и стянул рыцарские перчатки.
— Итак, — начал он. — Вы знаете, зачем мы здесь. Где девушка?
Дракон не произнес ни слова, только указал в Касину сторону, где мы с ней стояли, пытаясь слиться со стеной. Марек повернулся и сразу же сконцентрировался на ней, испытующе сощурив глаза. Я гневно смотрела на него, хотя он не обращал на это ни малейшего внимания, не удостоив меня даже взглядом.
— Саркан, что ты наделал? — произнес Сокол, подходя к креслу Дракона. Его чистый тенор прозвенел как у какого-нибудь прекрасного актера, наполнив помещение сожалением от сделанного обвинения. — Неужели ты совсем потерял связь с реальностью, прячась в этом захолустье…
Дракон сидел молча, оперев голову о кулак:
— Ответь мне, Соля, — сказал он, — что ты надеялся увидеть в этом зале, если бы я действительно выпустил оскверненного погулять?
Сокол промолчал, и Дракон неспешно поднялся из кресла. Вокруг него зал внезапно с пугающей скоростью потемнел, повсюду расползлись тени, выпившие свет волшебных светильников и высоких свечей. Он спустился с возвышения, и каждый его шаг, один за другим, прозвучал глухим сотрясающим ударом огромного колокола. Принц Марек с Соколом помимо воли попятились назад, первый схватился за рукоять меча.
— Если я пал перед Чащей, — произнес Дракон, — то на что вы здесь надеялись, в моей Башне?
Сокол уже свел руки вместе, сложив большие пальцы и указательные треугольником, и что-то чуть слышно пробормотал. Я почувствовала бурление формирования его заклинания, и сквозь пространство, очерченное его руками, начали сверкать тонкие лучики света. Они метались все быстрее и быстрее, пока не охватили весь импровизированный треугольник, и словно это дало какую-то искру, все его тело окуталось белым пламенем. Он развел в стороны горящие белым потрескивающим пламенем руки, с которых дождем сыпались на пол искры, словно готовился к броску. Это заклинание вызывало то же ощущение голода, что и у очагового дерева в середине, словно оно хотело поглотить даже сам воздух.