Она не пошевелилась, ее глаза смотрели не моргая. Такое впечатление, что она его даже не видела. Он еще больше занервничал, потом снова произнес защитное заклинание, одним быстрым движением надел ярмо на шею королевы и отскочил назад. Она не пошевелилась. Он снова потянулся с куском ткани в руках и быстро один за другим защелкнул на ее запястьях кандалы. Потом он накинул ткань ей на плечи.
За нашими спинами раздался ужасный треск. Мы подпрыгнули словно зайцы. Очаговое дерево раскололось до самого корня. Одна массивная половина наклонилась в сторону. Она рухнула на землю с громким скрежетом, обрушившись на столетние дубы, растущие на границе поляны. Из сердцевины ствола вверх взвилось облако оранжевых искр. Вторая половина ствола внезапно вспыхнула как свечка в ревущем и быстро распространявшемся пламени, ветви очагового дерева вздрогнули последний раз и замерли.
Одним внезапным дерганным толчком тело королевы ожило. Цепи скрипнули и зазвенели при ее движении, застонал металл, и она бросилась прочь от нас, вытянув руки впереди себя. Ткань соскользнула с нее, но королева этого не заметила. С низким нечленораздельным стоном она царапала лицо отросшими невероятно длинными загибающимися ногтями.
Марек бросился к ней и перехватил ее закованные в кандалы запястья. Она конвульсивно отбросила его, использовав свою невероятную силу. Потом она остановилась и сфокусировала свой взгляд на нем. Он восстановил равновесие и выпрямился. Несмотря на кровь, вонь от сажи и пота, Марек по-прежнему выглядел принцем. На груди все еще был заметен зеленый герб и корона над гидрой. Она смотрела на нее, потом перевела взгляд на его лицо. Она молчала, но не сводила с него глаз.
Он сделал один резкий вдох и произнес:
— Матушка.
Она не ответила. Марек ждал, сцепив руки, пристально вглядываясь в ее лицо, но ответа не было.
Мы стояли молчаливые и угнетенные, вдыхая дым сгоревшего очагового дерева, опаленных трупов павших людей и тварей из Чащи. Наконец Сокол взял себя в руки и, прихрамывая, вышел вперед. Он протянул руки к ее лицу, мгновение колебался, но королева даже не обратила на него внимания. Чародей обхватил ее лицо руками и повернул к себе. Он вгляделся в ее глаза, его зрачки последовательно то расширялись, то сужались, меняя форму. Цвет глаз изменился с зеленого через желтый на черный. Сокол хрипло констатировал:
— Ничего. Я совершенно не вижу в ней скверны, — и опустил руки.
Однако очевидно, что в ней не было и чего-то еще. Она почти не смотрела на нас, а когда делала это, то становилось еще хуже — ее широко распахнутые глаза не видели лиц. Марек стоял, тяжело дыша, не сводя с нее глаз: