От кивнул. — И я о том. Костер и бросаемый им свет — не реальны. Как и положение главнокомандующего — не реально и не важно. Худ провозгласил клятву. Она требовала ответа? Мы собрались, будто призванные? Явно это сделал не наш Владыка Горя. Скорее, природа самого предприятия. Один из Джагутов подал голос, но чувство его было услышано всеми… ну, то есть нами.
Буррагаст тихо зарычал. — Как же командовать армией? Какими средствами ее организовывать?
Вместо ответа От пожал плечами. — Нужен ли нам стяг? А приказ выступать? Какой дисциплины ты желаешь, Буррагаст, учитывая сущность врага? Пора высылать разведчиков, отыскивая страшные границы — хотя, правду говоря, они находятся в наших умах меж пониманием себя и забвением?
— Так мы должны сидеть здесь, разлагаясь и пачкая землю вокруг, пока эпохи не проползут мимо, похищая души одну за другой? Ты называешь это войной?
— Я называю войной ВСЁ.
— Капитан, — вмешался Варандас, — ты водил полчища, видел поля брани. В прошлом познал лишения, жестокие игры необходимости. Завоевал престол, только чтобы бросить его. Стоял, торжествуя, среди павших, на груде тел, только чтобы наутро склониться в капитуляции. В победе ты потерял всё, поражением завоевал личную свободу. Среди всех, кто мог бы пойти с Худом, я меньше всего ожидал увидеть тебя.
— Ах ты Варандас, старая баба. Именно в самом проклятии моего воинского прошлого скрыт ответ. Для воина война — что для пьяницы пойло. Мы жаждем бесконечно, ища онемения в прошлых ужасах, но каждый раз путь вперед шепчет о райских кущах. Но ни один солдат не глуп настолько, чтобы поверить. Это бесчувствия мы ищем, неуязвимости перед лишениями, перед зверствами. Единственная чистота в раю, в который мы готовы войти — обещанная им безвременность. — Он покачал головой. — Берегитесь алчных амбиций старых вояк — наша жажда творит политику, чтобы мы снова и снова пили из лужи бесчинств.
Буррагаст раздраженно хлопнул себя по бедру и обернулся к Худу. — Изрони хоть одно слово, прошу. Долго ли нам ждать? Эдак я увижу твоего врага!
Худ поднял взор, долгий миг всматриваясь в Буррагаста, и в сидящего на корточках Варандаса, и в Ота, что был напротив. — Если вы пришли сюда, — начал он. — Если вы готовы идти…
— Не могу решиться, — сказал Буррагаст. — Возможно, никто из нас не может. Война уже идет в наших умах. Если победит здравый смысл, ты останешься один.
Худ улыбнулся без особого веселья. — Если так, Буррагаст, я буду лелеять этот огонь.
— Иллюзию огня — иллюзию самой жизни!
— Именно.
— Тогда… — Буррагаст посмотрел на остальных, — что ты хочешь сказать? Что уже умер?