— Нужно было ему напомнить, — сказала Ренарр. — Я оставалась невидимой, и все же он ходил вокруг меня.
— Ты боль его сердца.
— Тут у меня большая компания, лейтенант.
— И?
— Сейчас я присоединюсь к подружкам, мы будем хихикать, с вершины холма следя за битвой. Устремим на поле жадные вороньи глаза, будем говорить о кровавых кольцах и брошах.
Она ощутила женский взгляд — целых пять ударов сердца; затем Серап вышла, оставив Ренарр одну.
Она встала и подошла к столу, разогнув завившиеся углы карты и прижав их камнями. Рассмотрела чернильные линии, отмечавшие края долины. — А, вон тот холм хорошо нам послужит. «Алчные разговоры, жадные глаза. Резкий смех и хихиканье, грубые жесты, и если мужчины и женщины, с которыми мы спали, недвижно лягут в холодную глину в низинах… что ж, их место всегда займут другие.
Алчность делает шлюхами всех».
* * *
Капитан Хеврал галопом съехал по склону. Ветер разметал сухие листья на тропе. Широкое дно долины оказалось не таким ровным, как он надеялся — небольшой подъем благоприятствовал врагу. С гребня холма, на котором Илгаст Ренд расположил Хранителей, местность казалась почти идеальной, но теперь ему приходилось пробираться, огибая ямы, скрытые кочками, безлистными кустами и кривыми деревцами; там и тут узкие, но глубокие промоины вились по склону, приглашая лошадь с тошнотворным хрустом сломать бабку. Хранители были кавалерией, полагающейся на скорость и подвижность. Увиденное его встревожило.
Хранитель с юности, он зачастую замещал командующего. Было нелегко подавить мысли о предательстве, когда лорд Илгаст Ренд освободил его от обязанностей старшего офицера. Однако он готов был исполнять приказы без единого слова жалобы, без пренебрежительных ухмылок. Да, личные обиды тревожили его сейчас менее всего. Хранители вышли походом на Урусандера; его товарищи в этот миг готовятся к бою ради нескольких сотен зарезанных в лесах селян — вот что отдавало, на его вкус, крайней степенью безумия.
Что еще хуже, у них нет достоверных данных разведки о положении в Легионе. Он собрался в полной силе? Или, как верил Ренд, лишь частично? Прагматические заботы. Сегодня они могут предстать пред всей мощью Легиона Урусандера.
«Гражданская война. Я отказывался даже думать. Драл три шкуры с любого хранителя, осмеливавшегося даже намекнуть на это. И вот я, старый дурак, осажден понимающими взглядами. Лучше буду надеяться, что не успел сжечь плащ уважения солдат. Пустые тирады — скорейший способ прослыть дураком».
Но даже дураки не лишены смелости. Они будут исполнять его приказы. Думать иначе недопустимо.