А ещё я нахожу функцию поиска по карте. Достаточно ввести какое-нибудь ключевое слово, например, комната куратора Кэйла, и сразу же показывается путь до этого места. Удобно.
У меня уходит больше двух часов, чтобы хотя бы наполовину разобраться в этом приборе. За это время я с ловкостью научилась выводить карту, искать нужную информацию и прочую ерунду. Я даже настроила пароль и голосовые команды. А ещё Итани навязалась, чтобы добавить меня и Скотта к себе в контакт, поэтому мой список пополнился на два номера.
Я откладываю коммуникатор и вздыхаю. Что ж, кажется, всё не так плохо, как я думала утром. У нас ещё целый день перед началом занятий, так что можно провести его где-нибудь вне этой комнаты. Нужно взять дневник и попытаться разгадать его. Надеюсь, у меня получится, хотя я всё больше и больше убеждаюсь, что он абсолютно пуст. Что ж, тогда мне придётся его заполнить самостоятельно. Я уже знаю, с чего начать.
«Я ничего не помню».
Когда я заканчиваю разбираться с коммуникатором, то понимаю, что жутко проголодалась. Уже вечер, а у меня во рту после завтрака не было ни крошки, поэтому, когда Итани предлагает нам наведаться в столовую, я соглашаюсь. Я прячу средство связи в карман спортивных штанов, беру свой дневник на случай, если вдруг какому-нибудь Эрику приспичит порыться в моих вещах, и выхожу следом за ребятами в коридор. Они идут на пару шагов впереди — Итани без умолку рассказывает, каково ей жилось в старой группе, а Скотт терпеливо выслушивает всё это, изредка вставляя какие-нибудь едкие замечания по поводу образа жизни своей подруги.
А я молча иду позади них и думаю о дневнике, который находится у меня в руке, и совершенно не вслушиваюсь в их разговор. Я думаю о том, как мне жилось в другой группе, что я там делала, кем была. Я думаю о Кэйле, который сказал, что я могу у него спрашивать всё, что захочу, хотя, это Семь сказала, что я могу узнавать у её брата всё, что мне понадобится. Я уже начинаю подумывать, что стоит поговорить с этим противным парнем о моём дневнике, вдруг он подскажет какие-нибудь хорошие идеи, но тут же отбрасываю эту мысль. Во-первых, он где-то ходит с Брайаном, а, во-вторых, не думаю, что он согласится вообще меня слушать.
Он какой-то злой.
— Лизбет? — я вздрагиваю от звука моего имени и поднимаю голову.
— Что, прости? — переспрашиваю у Итани, потому что понимаю, что абсолютно не слышала её вопроса.
— Я говорю, что ты какая-то странная. Всё ещё думаешь о дневнике? — рыжая вскидывает бровь, останавливаясь у дверей столовой.