— Длинный день, — вместо этого проворчал я.
— И, правда. Ты молодец.
Она протянула руку, и я ухватился за неё, чтобы встать. Мои ноги тряслись, но я не распластался на полу, что, несомненно, было большим достижением. Точнее болезненным, шатким, но всё же шагом вперед.
Женщина вернула мне трость, и я опёрся на неё, моя белая футболка пропиталась потом.
— Завтра в это же время? — спросила она.
— Будто ты не знаешь.
— Ты отлично справляешься, Линкольн. Правда. Большинство моих пациентов и вполовину так усердно не трудились, и никто не достиг таких успехов, как ты.
— Спасибо, Трейси.
Она улыбнулась и пошла к своим вещам, чтобы обтереться полотенцем и выпить воды. Я мгновение наблюдал за ней, но быстро отвернулся, не заинтересовавшись. Безусловно, то, что она стройная блондинка с шикарными сиськами – это плюс, но было в ней что-то обыденное. Осознал я и то, что неделю назад так не думал.
Обри всё изменила.
Я не мог выбросить из головы свою чёртову сводную сестру.
Я взглянул на Джесс и пошёл к своим вещам, вытерся полотенцем, выпил воды и переоделся. Само собой, это всё снимали камеры, потому что они для этого и находились в доме. Но почему-то они меня раздражали, и мне хотелось хотя бы одну гребаную секунду перевести дыхание не притворяясь, что я не испытываю мучительную боль каждую секунду.
— Джесс, ты не возражаешь?
— О чём ты, Линкольн?
Я посмотрел на неё.
— Я спросил, ты не возражаешь оставить меня одного ненадолго?
Она вскинула голову.
— В чём дело?
— Я устал. Просто хочу побыть недолго без камер.
Я знал, что мне просто следовало замолчать и не обращать на них внимания. Я знал, что они, скорее всего, вырежут это или выставят как мои эмоциональные переживания и внутреннюю борьбу. Но не мог ничего с собой поделать. Я человек, и мне свойственны человеческие чувства. Я был раздражён. В конце концов, я же не отказался от этого дерьма совсем.
— Это тоже должно быть в кадре, Линкольн.
— Знаю, просто дай мне несколько секунд.
Она вздохнула.
— Ладно, сделаем перерыв.
Я кивнул ей, когда команда выключила камеры и куда-то исчезла, наверно, чтобы покурить или заняться чем-нибудь ещё. Джесс осталась и подошла ко мне.
— В чём дело? Обычно ты спокойнее.
— Всё нормально. Просто плохой день.
Она нахмурилась и подошла ближе.
— Я могу чём-нибудь помочь?
Я приподнял бровь. Этот тон я слышал множество раз от множества других женщин и сразу распознал его. Это был тон «позволь мне трахнуть тебя и ты забудешь о боли», и, обычно, ответ был положительный.
Но у меня, в самом деле, не было настроения.
— Нет, я в порядке. Хочу принять душ. А после сам найду парней.