— Расслабляешься? — спросила она, кивком указав на машину.
— Ты знаешь.
— Хорошо. Ещё не побил рекорд?
Я покачал головой.
— Нет. Но побью.
Воцарилась нервная пауза.
— Ну что ж, это очень странно.
Я засмеялся, а затем с улыбкой посмотрел на неё.
— Не заметил.
— Мы должны поговорить о прошлой ночи.
— Я могу бесконечно говорить, что нет, но, наверно, мне этого не избежать.
— Линкольн, ты знаешь, что это было.
— В любом случае это было чертовски горячо. Я знаю.
— Я не это имела в виду, — она посмотрела сначала в сторону, затем на пол, — не усложняй всё.
Я снова засмеялся.
— Что, ты со мной расстаёшься?
Она зло посмотрела на меня.
— Нет! Нет. Совсем не то.
— Я понял, Бри, детка. Я – это беда на твою голову. Даже если бы наши родители не были женаты, ты бы не стала путаться с «Бэйсдом» Картером.
Её слова задели меня за живое.
— Почему ты считаешь, что знаешь, чего я хочу?
— Ты хорошая девочка. Высокий средний балл, поступление в Нотр Дам, одержимость наукой. Готов поспорить, ты ночуешь в лаборатории. Всё это дерьмо, карьера, которую ты хочешь, это всё настолько политическое, насколько ты не хочешь признавать. А я далек от политики.
— Что ты знаешь о моих желаниях? — снова повторила она, ещё больше выходя из себя.
— Полагаю, ничего. Но я знаю, что из себя представляю.
— Я тоже.
— И какой же я, Бри? — спросил я, делая шаг ей навстречу.
Я видел, как у неё перехватило дыхание.
— Не нужно, — сказала она.
— Не нужно что? — спросил я, остановившись в дюйме от девушки. — Не нужно заставлять тебя произносить это?
— Просто оставим всё, Линкольн.
— Кто я?
— Оставь.
Я подошёл и коснулся её лица. Она сделала резкий вдох.
— Скажи, — прошептал я.
— Ты чёртов засранец. Ты не подходишь мне, — сказала Бри.
Я с грустью кивнул.
— Именно.
Какое-то мгновение она смотрела мне в глаза, и всё казалось идеальным. Затем я опустил руку и отошел от неё.
— Прости. Я другое имела в виду, — выпалила она.
— Не волнуйся об этом, Бри, детка. Я всё равно приму участие в мамином мероприятии.
— Мне всё равно.
Я прислонился к пинбольной машине.
— Мы не можем продолжать трахаться и танцевать. Нужно сделать выбор.
Она уставилась на меня, в её глазах плескался гнев.
— Ты думаешь, что всё знаешь, не так ли?
— Для меня, очевидно, что да.
— Ничего в этом очевидного нет. Но я уверена, что права в одном – ты засранец.
— Не могу спорить с правдой, — сказал я, пожав плечами.
— Хорошо. Я оповещу тебя о мероприятии. А сейчас оставлю одного.
— Как пожелаешь.
Её челюсть двинулась, будто она хотела что-то добавить, и у меня появилось безрассудное желание пересечь комнату и снова поцеловать.