А могло быть иначе? Конечно могло. Друг звал его на работу в Питер, в серьезную фирму, с большими перспективами и солидными деньгами. Почему не поехал? Побоялся неизвестности. Тут все налажено, устроено, а там неизвестно еще выгорит-нет. Мог открыть свою фирму? Мог. И потенциальные клиенты были, и заказы. Почему не открыл? Нужно было подниматься с дивана и бегать, хлопотать, оформлять. Единственная девчонка, с которой у Жени что-то складывалось, пыталась таскать его с собой по выставкам, концертам, зимой на лыжах, летом на велосипедах. Но так и не смогла вытянуть с любимого дивана, ушла. Он сам, своими руками уничтожил свое будущее, сам угробил свою жизнь, сам сделал ее пустой и никчемной!
Жене стало жарко от накатившей внезапно волны стыда. Он яростно заворочался под одеялом, пытаясь успокоить проснувшуюся совесть. Потом вскочил и как был, не одеваясь, выбежал из дома. В нем бурлили и жгучий стыд, и злость на себя, свою непутевую жизнь, и жалость к себе, и еще что-то чему он не знал названия. Хотелось то бежать куда глаза глядят, то кричать во все горло, то еще что-то непонятное. Хотелось, чтобы эти стыд, и гнев, и злость, и все остальное исчезли и не донимали его, чтобы он мог жить и дальше так же легко и беззаботно. Но где-то на краю сознания присутствовало понимание того, что так нельзя, что стремление к легкости и беззаботности и привело его в тот тупик, в котором он оказался. Женя упал на колени и что было сил ударил кулаком по земле перед собой. Потом еще и еще раз. Прорвались непрошенные слезы. И Женя, сглатывая соленые капли, бил и бил, выплескивая свою ярость, злость, словно пытался навсегда избавиться от себя прошлого и оплакать этого нелепого и никчемного человека, которым был еще недавно. И — странно — вместе со слезами уходили из души боль и гнев, оставляя после себя надежду и решимость. Придя в этот мир, он получил второй шанс, он сможет все исправить, сможет начать жить заново. Он не будет бездельником и слюнтяем, он станет мужчиной, и его дети будут гордиться им! У него должны быть дети. Женя рывком поднялся на ноги и выпрямился. Нет, у него обязательно будут дети!
— Нехорошо нарушать свои собственные приказы, — раздался у него за спиной знакомый голос.
— Оля?
Она приложила палец к его губам.
— Держи, — она протянула Жене одежду и оружие. — Смотри, какая лунная ночь, давай немного прогуляемся.
Чуть позже, когда они возвращались от ручья к дому, Женя сбивчиво пытался рассказать Ольге про свои метания, но она остановила его.
— Не все слова должны быть сказаны вслух.