— В крепости осталось мало людей. Дозоры ночью Богусловский разошлет, тогда и вовсе пусто станет.
— Ты не вернешься со своими аскерами? — спросил Абсеитбек.
Спросил бесстрастно, вроде бы его совершенно не тронули слова Левонтьева. Чуть-чуть, пожалуй, пошустрее забегали его глазки.
— Нет, уважаемый Абсеитбек. Мы больше не вернемся.
— И если я позову?
— Казаки сегодня не готовы еще стрелять в тех, кто остался в крепости. Для этого нужно время. А тебе терять его бессмысленно. Куй железо, пока горячо, говорят у русских. Действовать нужно, пока митингуют в крепости, пока не пришли в себя. — Еще раз втянув из пиалы чайный парок, Левонтьев проговорил философски: — Когда фортуна поворачивается к тебе лицом, спину показывать ей не следует. — Глотнул остатки остывшего чая и, подавая пиалу хозяину, спросил: — Не будешь ли, почтенный Абсеитбек, в обиде, если служивые заночуют в кишлаке?
— Бараны уже освежеваны, плов готовится, — ответил Абсеитбек, наливая в пиалу чай, на этот раз побольше, для менее почетного гостя.
Пиала шла по кругу неспешно, так же тягуче велась беседа, но о крепости больше никто не вспоминал. Для всех офицеров поступок Левонтьева оказался неожиданным, и не все одобрили предательство, хотя помалкивали, считая, что место и время для спора совершенно неподходящее. Они ограничивались лишь тем, что не смотрели на Левонтьева, демонстрируя этим свою неприязнь, он же совершенно не замечал изменившегося настроения у офицеров, наблюдая только за Абсеитбеком, пытаясь понять, клюнул ли тот на столь аппетитного живца или нет. Ведь нападение Абсеитбека на крепость станет той веревочкой, которая повяжет казакам руки. Не туго повяжет, слегка, но дорог почин. Дальше будет видно, как упрочить веревку. Поводов найдется немало. Клюнул бы для начала Абсеитбек.
Зря сомневался Левонтьев. «Король контрабандистов» не то чтобы клюнул, он со щучьей жадностью заглотил наживку и теперь с нетерпением ждал того момента, когда гости, насытившись пловом, удалятся в отведенные для них покои. Их станут сторожить — аллах благоволит мудрым, — если это хитрая игра пограничников. До утра даже змея не выползет из кишлака. Абсеитбек уже дал знак своим верным слугам, и джигиты уже седлают коней. Сегодня к рассвету, когда дозорные еще не вернутся в крепость, а часовые в самой крепости уже будут считать, что ночи конец, — в это время его джигиты начнут действовать. План нападения ему не нужно продумывать, Абсеитбек выносил его давным-давно. Сколько раз после очередной неудачи его посланцев он проклинал казаков и обдумывал в гневе план мести! Сколько раз его оскорбленное самолюбие находило отмщение в воображаемых картинах кровавой резни, учиненной его храбрыми джигитами в крепости! Но воплотить в жизнь свою злобную мечту Абсеитбек не осмеливался. Теперь же настал его звездный час. Утром он станет хозяином единственной караванной дороги, идущей за кордон. Он не будет тратить силы, как это делали глупые казаки, на охрану тех нескольких тропок, по которым можно, рискуя сломать себе башку, пробиться за границу только с небольшой заплечной поклажей. Пусть смельчаки ходят. Но по дороге без пошлины не пробежит даже заяц. Баню он снесет, пекарню тоже. Не умно казаки построили их внизу, на берегу реки. За стенами крепости выроет колодец. И никакая сила не сможет выбить его оттуда. Крепость станет неприступной и на крепкий замок, его замок, закроет караванную дорогу.