Мулла с полным безразличием относился к тому, что происходит на площади. Аппетитно чавкал он и даже, как казалось Левонтьеву, мурлыкал, оглядывая очередной кусок баранины. И такая во всем была благодатная сосредоточенность, будто ничего, кроме баранины, не существовало вокруг: ни террасы, ни гостя, ни площади со злобной толпой — мулла глотал кусок за куском до икоты. Переждал чуточку, надеясь, видимо, что икота пройдет, но не дождался и хлопнул в ладоши. Но пока насурмленный мальчонка подносил кувшин и тазик, мулла успел взять еще один внушительный кусок и, давясь икотой, проглотить его.
Левонтьев же давно насытился и наблюдал то за муллой, то за площадью. Она опустела всего на несколько минут. Первыми вернулись кетменщики и, очертив носками драных галош границы довольно длинной траншеи, принялись копать.
— Для чего это? — спросил муллу Левонтьев, но тот, омыв руки, молитвенно сложил их и торжественно, нараспев провозгласил хвалу аллаху за изобильный дастархан, а затем потребовал чаю.
— Для чего эта траншея? — вновь спросил Левонтьев, но мулла, буркнув: «Воля аллаха ведома лишь исполнителям ее» — услужливо подал ему пиалу с глотком терпкого чая на донышке.
Смеркалось быстро. Уже растворились в сумеречной дымке дальние дома, уже теряли четкость минареты мечети, а на площади лишь кетменщики азартно махали кетменями, все глубже и глубже врубаясь в сухую землю.
Не зря ли они роют?..
Призрачно вращая огромными колесами, выкатила на площадь арба. Остановилась в десятке метров от траншеи. Возница, не слезая с седла, освободил оглобли. Они колодезными журавлями вскинулись вверх, камень ссыпался, и возница-аравакаш, подтянув оглобли и закрепив их, хлестнул лошадь камчой.
Вторая арба, на смену первой, въехала на площадь. Второй холмик камней вырос рядом с траншеей, а на площади все еще никого.
Не бесполезно ли привезены камни?..
Но вот вздохнул облегченно Левонтьев. Темная толпа, зловеще-молчаливая, вползла на площадь, и Левонтьев рассмотрел, удивившись немало увиденному: пятеро крепких дехкан в серых шинелишках шагают спокойно в центре довольно просторного круга, образованного толпой. Никаких следов насилия. Все чинно и спокойно.
«Обманом взяли? Какие аргументы?» — пытался понять Левонтьев, но вскоре догадался: дервиш, торжественно вышагивающий впереди толпы, вел ее прямо к террасе муллы. Якобы для беседы с ним. А разве нужны верившим в свою правоту дехканам нотации муллы и его устрашения карой божьей? Они знают, что ответить этому пауку-кровососу, который оплел все окрестные кишлаки мягкой, но крепче волосяного аркана паутиной. И многие из вот этих, кто пока ослеплен белой чалмой и оглушен речами, обретут разум.