Дорога прошла спокойно, через несколько часов их догнали тридцать человек из другого отряда. В Миркрид они, как и предсказывал Капитан, прибыли уже в сумерках.
Казалось, от карательной операции деревня не пострадала вообще. Они въехали в нее в полумраке, и тени всадников, которые отбрасывал мутный свет, льющийся из окон, скользили по побеленным стенам хижин. Стук подкованных лошадиных копыт гулко звучал в вечерней тишине. Доехав до деревенской площади, они увидели остатки костра и обугленный столб. Жертвы были, но их было мало. Канцлер прищурился, но так и не смог разглядеть человеческих останков у столба. Наверное, уже похоронили. Они остановились. Лейтенант, который напросился с ними, несмотря на возражения Канцлера, вопросительно посмотрел на Эльте.
Канцлер спешился и, ведя лошадь под уздцы, неторопливо направился к ближайшей хижине. Он постучал. Внутри послышался шум, но дверь не открывали. Канцлер постучал снова. На этот раз внутри наступила тишина, а потом дверь медленно приоткрыли. Канцлер быстрым движением натянул шарф на нижнюю половину лица. Дверь открыла молодая женщина, ее глаза испуганно сверкали в темноте.
– Мне нужен деревенский староста и знахарь. Где они?
Женщина дрожащей рукой неопределенно указала куда-то влево. Неужели она думает, что Канцлер Эльте будет ходить по домам как последний голодранец? Канцлер сделал знак Капитану, тот распахнул дверь и выволок женщину на улицу.
– Позови их, – приказал Канцлер. – Мы будем ждать. Скажи, что к ним приехали от Императора Лазаруса.
То ли имя Лазаря после недавних событий приобрело такое магическое значение, то ли это был просто страх, но женщина припустилась в сторону одной из хижин, сверкая в полутьме голыми пятками. Канцлер криво улыбнулся.
Через четверть часа появился деревенский староста – седой мужчина со шрамом на лбу. Прихрамывая, он направился к Канцлеру, по какой-то причине безошибочно определив его среди солдат как главного. Еще не дойдя нескольких шагов, мужчина низко поклонился и произнес:
– Мы рады приветствовать вас в Миркрид, господин.
– Где знахарь? – спросил Канцлер.
– Она живет на окраине деревни, мы послали за ней, она стара и медленно ходит… Из вас кто-то болен, господин?
Канцлер покачал головой.
– Мы можем поговорить не на улице? – спросил он.
Старик поклонился еще ниже.
– Я могу пригласить вас в мой дом.
– Пошли, – Канцлер кивнул Капитану.
Хижина старосты оказалась в нескольких шагах от главной площади, и когда он вошли внутрь, Канцлер подумал, что годы идут, а жизнь на Севере замерла навечно. Внутри было зажжено штук десять свечей – целое состояние по деревенским меркам – посреди комнаты стоял простой деревянный стол и несколько стульев, у стены сушились сети, которые, видимо, затащили внутрь, ожидая дождя, там же стояло несколько грубо окованных сундуков. Бедность и неприхотливость. Самое удивительное, подумал Канцлер, что им этого достаточно.