Я поднял бровь на своего болтливого организатора вечеринок.
– Знаешь, если бы я знал тебя лучше, я бы сказал, что ты отлыниваешь от работы.
– Все равно, что ты мне скажешь, за это я могу выставить тебе дополнительный счет, –
сказала Пейдж с дьявольскими искорками в глазах. – Знаешь, так плохо, что ты вылез из шкафа. Я могла бы быть определенно твоим типом, когда ты прикрывался отношениями с женщиной. Блондинка, красивая грудь, яркая личность.
– Пейдж, – сказала Шейн. – Ты должен простить мою подругу. Временами у нее отсутствует фильтр.
Я должен был рассмеяться над наглой женщиной, – ну, женщинами, поскольку Шейн и сама не отстает – передо мной. Указав на Пейдж, я сказал:
– Ты мне нравишься. Может, я подумаю насчет твоей организации нашей вечеринки после съемок «Мятежа».
Пейдж прищурила глаза.
– Может быть, я подумаю об этом.
– Может быть, расчистишь выходные в своем календаре через двенадцать недель.
– Может быть, я выделю это маркером, придурок.
Я ухмыльнулся.
– Приятно иметь с тобой дело.
Шейн вертела головой между мной и Пейдж.
– Вы, двое, закончили? Потому что мне нужно разузнать все подробности о том, кто здесь кто, и с кем пойти пообщаться в первую очередь. У меня есть парочка одиноких клиентов, которые ищут любовь в таких высококлассных местах.
– И, как инвестор «Жили Долго и Счастливо», я полностью поддержу тебя в этом деле.
Посмотрим… – я указал налево, где собралась в основном мужская компания за высокими столиками и стаканами с бурбоном. – Вон там, ты найдешь самых важных шишек:
продюсеры нескольких моих фильмов, так же Рона Кинга, режиссера «Мятеж 2». На танцполе похоже смесь из нескольких моих коллег по съемкам, а вон там вдалеке, справа от стойки бара накачиваются шотами самые безумные ублюдки, которых ты когда–либо встречала. Так же известные, как мой тренер и команда каскадеров. Взять их.
Шейн постукивала пальцем по своим губам и принимала решение.
– Выбираю, выбираю. Что ты думаешь, Пейдж?
Пока девочки разрабатывали свою сетевую стратегию, я отвернулся от них, мой пристальный взгляд снова опустился на главный вход.
И только мысль «Хватит уже. Иди и наслаждайся вечеринкой» промелькнула у меня в голове, двери снова распахнулись, и вот тогда я увидел его. Такое ощущение, что музыка,
грохочущая из стереосистемы, стихла, когда Дилан Прескот, наконец–то, пересек порог и ступил на мою территорию.
Боже, даже то, как я думал о нем, было так не свойственно мне. Я испытывал собственнические…жадные чувства к нему. Я хотел его здесь, в моем доме. Здесь, в моих владениях, и я знал, что не имел на это прав. На самом деле, у меня были