потому что хотел видеть каждый день? – когда я неодобрительно цыкнул, он закатил глаза.
– Ты всего добился сам, клянусь. Просто счастливое стечение обстоятельств.
– Мхммм. Как скажешь, – я вернул внимание обратно на фильм, который проигрывался на его громадном экране, и сморщил нос. – Твои фильмы намного лучше этого дерьма. Что это, номер четвертый в серии? Сколько раз парень должен потерять свою дочь,
чтобы догадаться, что, возможно, не стоит упускать ее из вида? По крайней мере, поменяйте что–нибудь и дайте им украсть маму или что–нибудь подобное.
– Этот парень продает билеты в кино.
– Я тебя умоляю. Он даже не может сделать классный удар в лицо или основательно надрать задницу или снять одежду, как т…– я спохватился, а когда он приподнял брови, я продолжил, – Что? Знаешь, мы ликуем, когда ты раздеваешься на экране. И именно поэтому ты так много тренируешься и поедаешь такое дерьмо, как капуста.
Эйс расхохотался.
– Мне нравится, что именно по этому ты смотришь на меня.
– Правда? – я наклонился и медленно провел пальцем вниз по его рубашке. – Не стесняйся снять это и показать мне шоу.
Эйс остановил мою руку до того, как она добралась до пряжки на его штанах.
– Хоть ты и заслуживаешь этого после такого удивительного ужина, боюсь, я слишком объелся, чтобы даже поднять себя с этого дивана.
– Солнышко всегда говорила, что никакой физической нагрузки, как например плавание или секс, по меньшей мере, полчаса, после плотного обеда.
– Кто это Солнышко?
– Моя мама.
Глаза Эйса расширились.
– Твоя мама просила тебя не заниматься сексом после еды?
– Я же говорил тебе, моя семья…необычная.
– И ты называешь ее «Солнышко»? Это ее имя или ласковое обращение?
– Ее имя, – ухмыльнулся я. – Я всегда называл своих родителей по именам. Эти двое –
полноценные хиппи.
– И как так получилась, что тебя назвали нормально, Дилан?
Я пошевелил бровями.
– Они не так меня зовут, а с этим именем я родился. Они – мои приемные родители.
– И медленно сходит слой за слоем, – Эйс положил руку на спинку дивана, а потом подпер свою голову кулаком. – Пожалуйста, продолжай. Как они тебя зовут? И когда они усыновили тебя? Ты знаешь своих биологических родителей?
– Что это, игра в двадцать вопросов? – поддразнил я. – Ладно, во–первых, я не скажу тебе, как они меня зовут, потому что ты не дашь мне спокойно жить. Во–вторых, я был подростком, когда Зигги и Солнышко взяли меня к себе, и ничего не хочу иметь общего со своими биологическими родителями. Я никогда не знал своего отца, а мать…да, мне плевать на них обоих, – я не понимал, пока брови Эйса не взлетели высоко, что мой голос повысился.