Снова сложив руки вместе маг выпустил в Герберта, преследуемого скелетом, сразу три ледяных осколка, от которых в узком коридоре нельзя было увернуться. Варди всегда восхищался умением Герберта адаптироваться прямо на ходу, и это в его-то возрасте: мечник с разбегу, насколько это было возможно, прокатился по каменному полу, минуя шипы, и бросился вперёд, занеся над головой меч.
А ещё Варди, в тайне от самодовольного Ленколиа, восхищался его отчаянными поступками, граничащими с безумствами. Собрав последние силы для атаки, Герберт не позаботился о прикрытии, и теперь был полностью открыт для атаки. Таким образом, итог схватки решался тем, кто первым нанесёт удар. Всего на мгновение, но мечник оказался быстрее, распоров бедного ученика от ключицы до паха. С криками упав на пол, он начал отползать, зажимая косой разрез, но Герберт добил его точным уколом прямо в сердце.
- Плоховато ты учился, - тяжело вздохнул Ленколиа и посмотрел на узенькую лесенку, уходящую в недра склепа.
***
У Баума ситуация была потяжелее: его осаждали служители и нежить со всех сторон. К счастью, аврорианец был облачён хоть и в потрёпанную и помятую, но всё же в даэдрическую броню, считавшуюся чуть ли не самой лучшей. Удары дубинок через неё вообще не чувствовались, а бестолковые зомби могли её только поцарапать. Но даже несмотря на очевидное преимущество, Баум никогда, в отличие от Герберта, не сражался ради забавы. Поэтому он наложил на себя заклинание усиления доспехов и приготовился метать молнии, буквально.
Служители некроманта доспехами были обделены, да и вообще, по мнению аврорианца, походили на нищих, приходивших за помощью к Лаффориэль. Удары его топора разрезали бедняг, словно наточенный нож хлеб, а трупы разлетались, будто листья от метлы. Одному бедняге Баум с лёгкой руки оторвал голову, другого разрубил чуть ли не пополам.
Счёт шёл уже на два десятка убитых, когда в золотого громилу прилетел огненный шар, взрыв от которого имел радиус почти полтора метра. Обычный человек немедленно бы потерял всякую способность сражаться, но только не даэдра. Впрочем, всё тело обдало жаром, и аврорианец почувствовал нечто, что смертные называли страхом. Но это чувство быстро сменилось другим – гневом. Приняв на бронированную грудь ещё два огненных заряда он сделал несколько шагов в сторону противника, но понял, что тот просто убежит от медленного даэдра.
Выход был очевиден: сверкнула молния, озарившая всё могильным белым светом, а крик поджаренного мужчины добавил атмосферы. Однако бедняга был всё ещё жив, постанывая, всё ещё пытался вылечиться, применяя заклинания восстановления. Однако против таких сильных ожогов не только кожи, но и мышц и нервов, столь быстрые меры просто не помогут.