Прежде чем потерявшая голос от случившегося Ольфина успела хоть что-то сказать, Вероломство вытащил кинжал, воткнул в поясницу и вспорол половину спины. Археолог закричала от боли, её лицо исказилось, и через пару секунд умерла и она, завалившись с выпученными глазами лицом на стол. Умерла она не сразу, как и Алонсо, пытаясь судорожно сжать рваную рану. От боли она не могла даже закричать.
Варди бросился вперёд на Вероломство с яростным воплем, однако в него полетело заклинание Катарии, которое сработало на подставившейся под удар Маринетт. Вероломство выхватил ещё одну стрелу и выпустил её в девушку. К счастью, Эйвинд оттолкнул её в сторону, и стрела пробила ему только предплечье.
Подлый босмер выругался по поводу случившегося и приготовил следующую стрелу. Не обращая внимания на острую боль и кровотечение, Эйвинд бросился с рёвом на Вероломство, но молот пролетел сквозь босмера.
А в это время настоящий эльф, а не созданная Катарией иллюзия, уже стоял в портале вместе с волшебницей. Вокруг разливался свет магической энергии, готовой перенести трёх заговорщиков прочь. Маринетт вскинула на тетиву стрелу с бедра и прицелилась, решив на этот раз бить насмерть.
Стрела понеслась босмеру в грудь, но ровно за секунду до столкновения магический вихрь унёс убийцу в неизвестном направлении.
- Господин Варди, - воскликнула Маринетт, - простите меня, я… промахнулась! – девушка чуть не плакала, но Варди было совершенно не до этого.
- Твари! Убийцы! – прыгал Варди на портале, пытаясь его активировать. – Давай же, открывайся!
Эйвинд наклонился над телом Хунгерд и заглянул в пустые зелёные глаза. На лице застыло выражение удивления, словно бы маленькая Хунгерд никак не могла поверить, что счастливое воссоединение вообще может так закончиться. Во всех книжках, которые она читала, прекрасных принцесс всегда спасают прекрасные принцы.
Когда Эйвинд смотрел на лицо, разгладившееся от прижизненных морщин, свободное от земных проблем, он ощутил, как какая-то часть него безвозвратно умерла. Он вдруг явственно понял, что все те воспоминания, которые они накопили вдвоём, теперь останутся воспоминаниями только одного. И самое ужасное – новых больше не появится.
Эйвинд вытащил стрелу из тела и прижал холодеющую на глазах сестрёнку к себе. Внутри Эйвинда появлялась пустота, чёрная и бездонная, словно бы сам Ситис обрёл пристанище в душе Эйви. Он никогда не плакал, просто не позволял себе, и сейчас Эйви лишь сжал в своих объятьях мёртвую сестру и тихо покачивался, словно убаюкивая.
- Нет… – Варди упал на колени и тоже заплакал. – Мама, с-сестрёнка… за что…