- Ничего страшного, Маринетт, - к Амиэлю вернулась его былая самоуверенность. - Уверен, кто-нибудь точно умеет это чинить.
Тишина со стороны Герберта, Варди и Эйви была ему ответом.
- Да как так-то?! – воскликнула Лаффориэль. – Ладно бы Герберт, но ты, Варди?! Ты же кузнец в деревне! А ты, Эйвинд, вообще охотник. Неужели никто из вас, молодёжь, колесо починить не может?
- Вот именно! Я кузнец, а не плотник. Понятия не имею, что с этой штукой делать.
- Ну… я. В общем-то, только пешком и ходил. Я ловушки делать умею, - отозвался Эйвинд.
- Да ладно вам, парни. На одной доедем.
- Не пойдёт, внучки! – засуетилась Лаффориэль. - Мои вещи не влезут на одну повозку! Я и так потеряла чемодан во время погони! Там, между прочим, очень ценные вещи лежат! Вам, молодым, не понять, сколько всего накапливается к старости!
- Вот именно, я что, зря ваше барахло выкупал?
- П-простите, - вклинилась Маринетт, - я могу починить колесо, если кто-нибудь подержит повозку на весу…
Тишина со стороны Герберта, Варди, Эйви и Амиэля была ей ответом, а Лаффориэль тут же начала без перебоя болтать, насколько же современные девушки умелые и всё в таком духе.
Не говоря ни слова, Эйвинд, чьи глубокие раны с помощью волчьей регенерации и магии Лаффориэль уже почти полностью затянулись, одной рукой и Герберт обеими подняли повозку и стояли так минут пятнадцать, пока Маринетт что-то колдовала с запасным колесом. Поставив, наконец, повозку на землю, мужчинам осталось лишь подивиться, с какой скоростью Маринетт справилась с этой мужской задачей. У Варди даже сложилось впечатление, что не будь здесь их, она бы всё равно что-нибудь придумала.
Небольшой отряд тронулся в путь. Сидя за вожжами, Герберт без перерыва разговаривал с Эйвиндом, рассказывая истории, частью явно вымышленные или преувеличенные, о том, как он бывал в разных тюрьмах. Эйвинд, поначалу, слушал внимательно, но потом извечный недосып сморил его и соня задремал, покачиваясь в такт с движением лошади.
Амиэль, частично отмывший с себя грим, сидел сзади и читал свою записную книжку, задумчиво бормоча слова, чей смысл Герберту и Эйви был непонятен: «разделить тело и душу», «чёрная душа не влезет», «попробовать отторжение». И хотя Маринетт и не встревала в рассказ мечника о своих приключениях, но слушала и верила каждому слову, восхищаясь храбростью рассказчика. Впервые за много лет её мучала жалость к себе за то, что она пробыла у трактирщика целых два года, а герои, спасшие её, прибыли так поздно.
Лаффориэль и Варди сидели позади Маринетт и рассматривали добытый трофей. Точнее, рассматривала его бабушка, а Варди внимательно слушал её слова, время от времени упражняясь в применении заклинания малого восстановления, которому старая целительница обучила его ещё на корабле.