Но Цизерис страшно опаздывал по времени, ему позарез нужны были вторые руки, чтобы принять на себя магазин. Какое счастье, что староста Хасан недавно зашёл и предложил человека в помощь. Однако он предупредил, что особа по имени Маринетт очень застенчива и выглядит забитой.
«Эта девушка будет жить в моём доме как член семьи! Уж я об этом позабочусь! - думал добрый пекарь, стоя за стойкой на первом этаже. - Если в её жизни было много зла, то здесь наступит совершенно другая жизнь! Потому что…»
- Добрый день, господин Вуртис! – поклонилась вошедшая в помещение Маринетт.
- В пекарне нет места злу! – закончил мысль имперец, не заметив девушку.
- П-простите, господин, - отступила девушка ближе к двери, - простите, я пришла не вовремя…
- Ох, Маринетт, повидло души моей, - спохватился владелец, - это я сам с собой говорил! Не бери в голову, подойди, моё сдобное сокровище, - эффектное знакомство было загублено на корню. - Здравствуй, Маринетт, зови меня Цизерис. И ради богов, не зови меня «господин», отвратительно звучит, почти как баранина со смородиной!
- Конечно, гос… Цизерис.
- Отлично, ты знаешь, что ты будешь здесь делать?
- Конечно, я буду стоять за прилавком и продавать выпечку, а по вечерам я буду помогать вам с домашними заботами и всем, что бы вы ни попросили.
- Как хорошо, что Хасан уже всё тебе рассказал! К сожалению или к счастью, моя доченька вышла замуж и уехала в Скавен, да будет её жизнь мёдом сладким, поэтому мне очень нужен помощник! Знаю, с тобой плохо обращались, но не беспокойся, здесь ты получишь еду, крышу над головой и заработок. И самое главное – у нас в деревне очень приветливый народ, вот увидишь! А теперь, тесто в руки и вперёд!
Сперва Маринетт терялась, начинала заикаться во время разговора с покупателем, всё боялась, что Цизерис будет недоволен. Но тот будто бы и не замечал этого, приветливо улыбаясь всем подряд, а иногда даже заговаривал с каким-нибудь покупателем. А потом девушка наловчилась: с ходу находила нужные булочки, улыбалась входящим. Одобрительно кивая, Цизерис наблюдал, как новая работница умело запаковывает сдобу.
Можно было сказать, что эти несколько часов были для Маринетт самыми счастливыми: она не ждала ни от кого жестокости, а покупатели были приветливы или вежливы. Цизерис шутил или время от времени вставлял в свою речь присказки про муку, тесто или хлеб, чем сильно смешил девушку. Спустя некоторое время Маринетт окончательно освоилась, и пекарь ушёл в заднюю комнату, напевая песенку про пампушечку, убежавшую от мамы с папой, а впоследствии съеденную скальным наездником.