— Спасибо, Клара. Клерк-кассир в конце коридора все для тебя оформит. Только ответь мне еще на один вопрос: не говорил ли я тебе тогда, какая конкретно судьба меня ожидает и что я должен предпринять, дабы исполнить свое предназначение?
— Ни словечка, великий король. Но разве ключевое слово не открыло вам этого?
— Нет, Клара. Я вспомнил только, что судьба у меня есть и я должен что-то сделать для ее осуществления. Но что именно — не знаю.
— О Господи! — сказала Клара.
— Впрочем, я уверен, что выясню это.
Клара присела в реверансе и удалилась.
Целый час Драмокл силился вспомнить, что, собственно, предназначено ему судьбой, но безуспешно. Подробности, указания, предписания, даже намеки, казалось, потеряны или же упрятаны невесть куда. Нелепая ситуация, прямо скажем. Что же ему предпринять?
Так ничего и не придумав, король спустился в Вычислительную палату посоветоваться со своим компьютером.
У компьютера была маленькая личная комнатка рядом с Вычислительной палатой Когда Драмокл зашел туда, компьютер, развалившись на диване, читал «Общую теорию относительности» Эйнштейна и хихикал над математикой. Компьютер был самопрограммирующейся моделью Марк-Ультима, уникальной и неповторимой, созданной древней наукой Земли, которая погибла во время необъясненного до сих пор катаклизма, как-то связанного с аэрозольными баллончиками. Отто приобрел его в свое время за немалые деньги.
— Добрый день, сир, — сказал компьютер, вставая с дивана. На нем был черный плащ, на боку — церемониальная шпага, а на округлой поверхности, которая могла бы называться головой, не засунь изготовители его мозги в желудок, красовался белый завитой парик. Четыре костлявые металлические ноги были обуты в расшитые китайские шлепанцы.
Одевался он так потому — как объяснил в свое время компьютер Драмоклу, что чувствовал себя неизмеримо умнее всех окружающих и, чтобы не свихнуться, позволил себе маленькую иллюзию, воображая себя латышом семнадцатого столетия, живущим в Лондоне. Драмокл считал эту иллюзию вполне безобидной. Он даже привык к язвительным высказываниям компьютера в адрес какого-то забытого землянина по имени сэр Исаак Ньютон.
Драмокл поведал компьютеру о своих затруднениях.
Компьютер не впечатлился.
— Глупая проблема. Все задачи, которые вы мне задаете, яйца выеденного не стоят. Нет чтобы позволить мне раскрыть для вас тайну сознания! В такую задачку я с удовольствием запустил бы зубы, если можно так выразиться.
— Сознание для меня не проблема, — сказал Драмокл. — Я хочу узнать свою судьбу.
— Боюсь, я последний настоящий математик в Галактике, — посетовал компьютер. — Старина Исаак Ньютон был единственным человеком в Лондоне, с которым я мог общаться, когда прибыл из Риги в Лаймхаус на той груженной углем посудине. Как мы чудесно проводили времечко, болтая о том о сем. Правда, мое предсказание грядущей гибели цивилизации от аэрозольного загрязнения оказалось сэру Исааку не по зубам. Он обозвал меня галлюцинацией и погрузился в эзотерические изыскания. Бедняга просто не смог переварить реальность такой, какая она есть, несмотря на свой уникальный математический гений. Странно, не правда ли?