На эстраде быстро менялись певцы, жонглеры, фокусники…
— Сэр…
Эл вздрогнул. Перед ним стоял распорядитель.
— Простите, сэр, — повторил он. — Вас хочет видеть один джентльмен. Он ждет у входа в ресторан.
Эл допил бокал шампанского, медленно поднялся.
«Кто это может быть?! — лихорадочно думал он. — Неужели ловушка?!.»
— Внимание! — снова появляясь на эстраде, ликующе воскликнул конферансье. — Сейчас уважаемое жюри…
Но Эл уже не слушал, что говорил конферансье. Он быстро шел к выходу из ресторана.
Рядом с дверью стоял Такэда. У Эла отлегло от сердца.
— Неприятности, капитан. — Такэда отвел его в сторону. — Джо напился.
— Ты где был?!
Такэда развел руками.
— Он сказал, что это не мое японское дело…
— Этот ублюдок выпросит у меня пулю!.. — Эла трясло от бешенства. — Здорово нализался?
— Под завязку, капитан.
— Суньте его под душ, дайте нашатыря или чего там еще, но чтобы через час он был на ногах!
Прежде чем вернуться в зал, Эл зашел в бар и выпил джина. Ему надо было разрядиться. Спиртное подействовало сразу. В голове и ногах появилась легкость. «Пора переходить на два пальца», — подумал Эл. Так когда-то отец называл одну порцию.
Подражая антрепренеру, он прошел через весь ресторан и сел за свой столик. Франсуаза Жувазье увидела его. Помня о дневной встрече, Эл не рискнул поклониться ей и с независимым видом перевел взгляд на эстраду. Там продолжал трепаться все тот же конферансье.
— Я, вероятно, выражу общее мнение, — говорил он, — мнение в основном мужское, — конферансье подмигнул в зал, — если надену эту корону, — он поднял блестящую маленькую корону и сделал эффектную паузу, — на прелестную головку знаменитой танцовщицы Франсуазы Жувазье!..
Вспыхнул яркий свет. Цветной луч небольшого прожектора пробежал по стенам и остановился на столике, за которым сидела Франсуаза Жувазье.
— Браво! — крикнул кто-то.
Франсуаза встала и раскланялась.
Оркестр заиграл туш. Конферансье подал знак. Из-за кулис эстрады появился монументального роста стюард с громадной корзиной желтых роз. Франсуаза Жувазье взяла из корзины охапку цветов и начала бросать их аплодирующим пассажирам. Те ловили цветы и посылали ей в ответ воздушные поцелуи. Антрепренер вел себя так, словно все это предназначалось ему. Он даже кланялся.
«Павиан, — подумал Эл. — Гнусный павиан с дряблым животом!» Он встал и громко захлопал.
Франсуаза повернулась и с улыбкой еле заметно наклонила голову. В белом, оттеняющем загорелое тело платье, с блестящей короной на коротко остриженной головке, она была очаровательна. Выбрав нераспустившуюся розу, она бросила ее Элу. Опрокинув бокал, он поймал ее и вставил в петлицу пиджака. Эл ликовал. Казарменные мечты сбывались. Трое молодых людей и антрепренер посмотрели на Эла.