– И что она в итоге выбрала? – дело уже дошло до десерта. Шоколадный пирог. Вредный, но адски вкусный.
– А как ты думаешь?
– Сорбонна? – предположил сэр Макс.
– Это же моя племянница! – во фразе чувствуется гордость. – Она получила приглашение от МИТ! Факультет инженерного дела, – отпил кофе и усмехнулся. – А ты говоришь – дизайнер.
– Да уж, – сэр Макс впечатлен рассказом старого друга. – Хоть фамилия у нее и Хант, а вот мозги – явно Лавинь.
Этьен самодовольно улыбается. Но потом грустнеет.
– Разве это жизнь для молодой красивой девушки?
Мак-Коски тактично молчит. Когда-то он любил Жюли Лавинь, но даже это не позволяет ему сейчас, в настоящем, назвать ее дочь красавицей. Ну, разве что, отдельные фрагменты. Глаза, например…
А Этьен, между тем, продолжает:
– Она окончила институт в тот год, когда меня назначили директором «Дакара». В тот год, когда «Дакар» перебрался из Европы сюда. Трудное тогда было время. Столько всего надо было делать заново. Я спал тогда по пять часов в сутки. Больше не получалось.
Сэр Макс кивает. Прекрасно понимает, о чем говорит Лавинь. Он испытывал чувство гордости за своего друга. Как тот справился с поставленной перед ним сложнейшей задачей.
– Да, несладко тебе пришлось. А тут еще Николь под ногами мешается.
– Ты что?! – изумление Этьена абсолютно искренне. – Да она мне помогала. С самого начала. Не могу сказать, что без нее бы не справился. Я же, черт побери, профессионал, каких мало!
Сэр Макс согласно кивает, салютуя ему чашкой с кофе. Этьен картинно наклоняет голову в знак благодарности и рассказывает дальше:
– Но Николь оказала мне неоценимую помощь. Это были мои глаза, уши и ноги. Она объездила всю трассу. Знала в лицо каждый поворот. Каждый подъем, каждый спуск. В том, что трасса получилась именно такой – в большей степени ее заслуга. Ведь все отмечают: новый «Дакар» – сложный, интересный, разнообразный. И при этом – безопасный. Ну, насколько это вообще возможно. С возможностью максимально быстро оказать в любом месте любую помощь – и техническую, и медицинскую.
Этьен закурил ароматную сигару. Он это себе позволял редко, но тут был повод. И торжественно завершил свой панегирик:
– У нее здесь, – он постучал пальцем по лбу, – встроенный компас. И гироскоп[2]. И память фотографическая. Реакция – как у боксера. Это у нее от отца. А учитывая то, что двигатель внутреннего сгорания у нас в квартире вместо подставки под кофейный столик… То есть, она прекрасно представляет себе возможности автомобиля как такового, а так же мотоциклов и грузовиков. Водитель от Бога. Это, без сомнения, уже в меня!