Вдох-выдох.
Порой, я начинаю понимать курильщиков. Этой вонью и дерьмом заглушить собственную никчемность, что засела внутри. Присесть и скамейку и украдкой уловить привычный (как для невольно пассивного курильщика) зловредный запах. Вдох-выдох.
И что теперь? Что… дальше?
Осознать свое странное поведение, живо подорваться с места, пристыжено опустить голову и пошагать в сторону входа в больницу.
Шаги по лестнице.
- Ангелина! Ангелина Николаевна! – послышался голос отца. Торможу, даже немного пришлось обратно спуститься по ступенькам, дабы отчетливо, полностью увидеть зовущего, застывшего в фойе Котова.
- Да, Александр Федорович?
Быстрые шаги навстречу, и, замерев на коротком расстоянии, ухватившись за перила, уставился мне в глаза.
- Ты же сегодня идешь домой? Или что?
Скривилась.
Надо бы. Да и, наверняка, этот вопрос – формальная вежливость, желание не позволить привселюдно сходить с ума.
- Да, конечно, - живо киваю головой. – Закончу кое-что в записях о сегодняшних анализах по Будковой, и приеду.
- Ну, смотри мне, может, подождать, и поедем вместе?
- Там же мама что-то придумала на вечер.
- Звонила уже, да? – пристыжено улыбнулся, словно вор, которого выкрыли.
- Ага, - смеюсь. – Все хорошо, езжай. Доберусь на автобусе, тем более что сегодня и так рано уходим. Всё в норме.
- Давай, только не задерживайся.
Улыбаюсь.
- Постараюсь…
***
Хмурый осенний день.
В такие дни особо ничего не хочется. Апатия, жесткая депрессия и одно единственное адское желание: спать и никогда не просыпаться.
И стукнуло в голову им (родителям) некоторых близких родственников собрать в гости. Я понимаю, что День рождения у отца, и все дела, однако… то они почти никогда не праздновали, а тут… решились. И это даже еще не юбилей.
А, черт с ним! Переживем, как и всё переживали.
Недовольно покрутить носом, смириться, состроить добродушный вид старым знакомым - все, как всегда, ничего нового или особенного.
Выбраться из больницы на улицу. Колкий, с опаской взгляд на небо – хмурится, клубится, вот-вот разразится болезненным плачем, ноябрьским холодным дождем.
А зонт, как всегда, забыла (причем в ординаторской). И уже же взяла с собой из дому, как редко это бывает, однако,… что не есть, но к месту и времени - его вновь не нарыть.
Плевать. Возвращаться не стану.
Шумный вздох, надувая щеки и лопаясь в обреченности, как воздушный шар.
Разворот – и (вслепую) едва не налетела на кого-то взбешенного: весь ходором ходит; бежит куда-то, не глядя себе под ноги.
- Осторожнее, пожалуйста, - шепчу.
Взгляды встретились.
И сам, словно не мог поверить своей… удаче.