В дверь деликатно постучали. Так стучал только один человек.
– Входите, Индрис.
– Ваше высочество, благородное собрание начинает беспокоиться. Меня послали узнать, когда вы почтите вниманием свет фаросского общества, – сказал дворецкий, деликатно отведя глаза. Не дело слуг пялиться на полуодетую наследницу престола! Даже столь доверенным.
Бросив на верного помощника лукавый взгляд, Эливьетта сказала ангельским голоском:
– Передайте благородному собранию, что маркиза Фаросс изволит почтить их своим вниманием тогда… когда изволит.
Растерянный дворецкий переспросил:
– Изволит, когда изволит? Так и передать?
– Так и передать.
Индрис сумел сохранить невозмутимое выражение лица и, отвесив безупречный по всем дворцовым канонам поклон, удалился.
Эливьетта тихо вздохнула. Она вовсе не думала издеваться над одним из вернейших помощников, но что ей еще оставалось? Наследница престола не может бежать по первому зову своих вассалов. Это может быть расценено столичным дворянством, умеющим подмечать мельчайшие нюансы, как слабость ее власти. А выказывать слабость нельзя даже в благополучное время, не говоря уж о нынешнем тревожном периоде. Хваткие амельские сеньоры не преминут использовать любую подвернувшуюся возможность для укрепления своих позиций, а становиться послушной игрушкой в руках столичной клики маркиза Фаросс не желала.
А ведь еще есть и разнесшиеся по столице слухи о гибели Данхельта Фаросс! Самое удобное время подчинить своему влиянию единственную, оставшуюся в живых наследницу Фаросского престола. Особенно если она напугана грозными событиями.
Маркиза не была напугана. Встревожена – да. Обеспокоена – да. Но не напугана. Хотя кто-то может решить иначе… И попытается этим воспользоваться.
В отличие от остальных, Эливьетта не верила слухам о гибели Дана – в душе она по-прежнему называла вселенца именем брата, – в прошлый раз она почувствовала его смертельное ранение. Сейчас – нет. Значит, Данхельт не погиб. И это внушало определенную надежду.
От размышлений ее оторвал тихий голос служанки:
– Готово, госпожа. Вы позволите мне уложить волосы или позвать мэтра Унгольца?
– Нет, не стоит. Можешь идти, Варена.
Эливьетта решила оставить волосы свободно струящимися по плечам. Тяжелая волна длинных волос сама по себе является украшением, притягивая восхищенные взгляды мужчин. Еще это придаст элемент беззащитности. Но – не беспомощности! Какими бы прожженными интриганами ни были собравшиеся, по своей мужской натуре, они интуитивно почувствуют желание ее защитить. Ждать от них истинных рыцарских порывов не стоит: расчетливые главы дворянских семейств – не герои романтических баллад и не наивные юнцы, но… В разговоре любая мелочь может оказаться решающей! А, чтоб не выглядеть чересчур вульгарно, голову можно накрыть полупрозрачной накидкой. Да, это наилучший выход! И платье подобрать темных тонов. Так будет символично. Скромный наряд покажет, что маркиза Фаросс скорбит по погибшим членам столичных благородных семейств вместе с их безутешными родственниками. Пожалуй, такой жест оценят. Еще один дополнительный плюс в переговорах.