Купец, удобно развалившийся на мягкой перине, приоткрыл прищуренные глазки и перекатился в сторону, выглянув из шатра, установленного слугами ближе к кормовой надстройке баржи. Огляделся. Десяток мускулистых, раздетых по пояс охранников, чьи спины покрылись бисеринками пота, развалились неподалеку от шатра и лениво, без особого азарта, скорее просто для того, чтоб убить время, бросали кости. В сторону выглянувшего из шатра купца ни один из них не посмотрел.
Ленивые ублюдки! Может, плату им урезать?
Тарох посмотрел назад, но корма судна закрывала весь обзор, и он не смог увидеть остальные баржи. Никакого беспокойства у купца это не вызвало. Что может с ними случиться? Течение Нияза спокойное, кормчие умелые… Он и из шатра-то выглянул только для порядка. Показать, что хозяйское око не дремлет.
– Долго еще? – спросил он, обращаясь к кормчему.
Босой, без рубахи, в одних только закатанных до колен штанах, загорелый дочерна кормчий ответил:
– Скоро.
Тарох скривился: мог бы хоть «господин» добавить, морда немытая. В конце концов: кто кому деньги платит?!
Скандалить по такой жаре не хотелось, и купец нырнул обратно в шатер, успокоив себя тем, что ни одной монетки сверх обещанной платы он не накинет. Видит Всеотец, не накинет! Будут в следующий раз знать, как вести себя с уважаемыми купцами, мужичье неотесанное! В глубине души Тарох знал, что лукавит – в любом случае он никогда не платил денег больше обещанного, – но как ни странно, эта мысль его успокоила. Он поудобнее устроился на мягкой перине, почмокал губами и вскоре задремал.
Спал он удивительно чутко и, когда один из охранников заглянул в шатер, сразу проснулся.
– Прибыли, господин, – сообщил охранник.
Пробурчав что-то невнятное, Тарох потер пухлыми кулаками глаза и выбрался из шатра.
Баржа уже причалила к деревянным мосткам, и купец, прищурив глаза от яркого солнечного света, важно сошел на берег в сопровождении охраны. Встречающих было немало – поболее двух сотен. Придирчиво оглядев ближайших солдат, Тарох презрительно скривил губы – туронские бойцы его не впечатлили. Как он и думал, Альгерд выделил самых никчемных солдат. Ни выправки – держатся так, словно только вчера в строй встали, ни доспехов хороших – большая часть в кожаных панцирях да стеганых гамбезонах. То ли дело его охранники – все в добрых кольчугах, статные, плечистые…
– Кто командир отряда? – обратился купец к встречающим.
Вперед вышли двое солдат, выгодно отличавшиеся от большинства своих подчиненных. По повадкам было видно, что это умелые бойцы. Представились: