– Эге-гей!.. Тут кто-то есть! – прокричал юношеский голос над моей головой. – Какой-то старикан…
И разом колонна подростков промчалась совсем рядом, продираясь сквозь заросли кустарника, подобно пестрой многоцветной змее, скатываясь вниз по тропинке в десятке сантиметров от меня с гиканьем и свистом.
– Эй, ребята! Который час?
– Уже одиннадцать.
Колонна прокатилась по склону вниз и исчезла в подлеске. Я вскарабкался вверх и прошел мимо синагоги, вновь превратившейся в детский сад, на двери болтался огромный замок. Белый автомобиль исчез. Одетый в какое-то старье, Кедми стоял перед домом со шлангом в руке и мыл свою машину, время от времени отдавая командным голосом приказы Гадди, который изо всех сил помогал ему.
– Аси и Дина уже здесь?
– Нет.
– А Цви наконец поднялся?
– С чего бы это? Разве биржа сегодня открыта?
– Который тогда час?
– Времени достаточно, чтобы ты мог еще прогуляться.
Я быстро преодолел ступени. Дверь в квартиру была открыта и наполнена звуками соседского радио и чьей-то перебранкой. Яэль, стоя на кухне, мыла посуду, в то время как малышка важно восседала в своем креслице возле стола, прижимая к себе бутыль с надетой на нее огромной соской.
– Цви еще спит?
Яэль безмятежно улыбается:
– Он отказывается вставать. Ты же знаешь, каков он по утрам.
– Но мы не должны позволять ему валяться в постели целый день. Сейчас я его разбужу.
И, подобно шторму, я врываюсь в салон, раздергиваю шторы, поднимаю жалюзи и начинаю трясти его изо всех сил.
– Хватит уже, хватит валяться, ты, лентяй! Давай-ка на ноги! – Темная ярость накатывает на меня. – Раз-два – и подъем! – И одним рывком я сдергиваю с него одеяло. Запах его белья… Он садится в постели, ошарашенно глядя на меня, потрясенный и недоумевающий.
– Что происходит?
– Вставай! Происходит то, что совсем скоро я улетаю в Америку. Происходит то, что Аси и Дина вот-вот прибудут, а ты хочешь, чтобы посреди белого дня они застали тебя валяющимся в постели!
Он пытается натянуть обратно одеяло, но я резко откидываю его, и оно падает на пол. У него лицо дегенерата – гладкое, чистое, безмятежное. Абсолютная копия моего лица в юные годы – распутника и сластолюбца.
– Какая муха укусила тебя, папа? Ты что, тоже сошел с ума? Который сейчас час?
– Хватит придуриваться, ты что, не понимаешь? Все уже давным-давно на ногах. А ты!..Довольно!..
Он сидит на корточках среди скомканных простыней и исподлобья смотрит на меня встревоженным взглядом.
– Я заснул снова… но во сне я видел тебя.
– Ты увидел меня во сне? – У меня невольно вырвался истерический смех. – Боже, помоги всем нам! А теперь – вставай!