– Я называла его Охотник, – начала я, аккуратно подбирая слова. – Он нашел меня в лесу, когда мне было семь. Я у него с крыльца кусок вяленого мяса стащила, и он за мной погнался. Черт, мясо того стоило!.. Я раньше с бабкой жила, так вот ее вареная говядина – просто помои по сравнению со стряпней Охотника.
Пенелопа несмело улыбнулась. Ей трудно было поверить, что такой человек, как Крегар, мог делать что-то хорошее.
– Он многому меня научил, – с тоской продолжила я, вспомнив уроки Охотника. – Как охотиться и находить кроличьи тропы, чтобы поставить силки. Какие растения можно есть, а какие лучше обходить стороной. Мы с тобой выжили в лесу только потому, что Охотник меня всему научил. Как я могу забыть об этом?
– Выходит… он был неплохим?
– И не всегда был хорошим. – Отведя рукав, я продемонстрировала несколько маленьких белых шрамов на предплечье. – Как-то раз я случайно попала в капкан для куниц. Охотник снял его, но потом заставил меня спать на улице три ночи за то, что я капкан испортила. Сказал, что он человечьей кровью воняет, и к нему ни один зверь близко не подойдет. В общем, хоть в речку выкидывай.
– Похоже, они с моим папой родственные души, – с грустной улыбкой промолвила Пенелопа.
Я помогла ей взобраться на зазубренный валун. Он раскололся во время Большой Глупости, и ни вода, ни ветер еще не успели сгладить острые края. Такие валуны были раскиданы по всему лесу, из-за чего идти приходилось довольно медленно.
– Ты о нем почти ничего не рассказывала.
– А что говорить? Он умер.
– Так теперь самое время. Никто тебе не возразит.
Почти четверть мили Пенелопа молчала.
– Он любил книги. Газеты, журналы, любое печатное слово. Он и его отец хранили все, что удалось спасти после Падения. Я выросла, читая об утерянном мире.
– Вряд ли тот мир был хуже нашего.
– По словам папы, вначале была холодная война. Ничего не происходило, никто не погибал. А потом вдруг… Никто не знает, кто первым атаковал – они или мы. Начали падать бомбы, и люди поняли, что мир изменился. Нас охватили паранойя и паника: сосед шел против соседа, богатые против бедных. Словно дамбу прорвало. Война длилась несколько лет, бог знает, сколько людей погибло, и мир раскололся на части. Говорят, кое-кто в Вайт-Топе даже называл произошедшее Перезагрузкой. Когда война закончилась, победителей не было, пришлось все начать с нуля.
Голос Пенелопы стал грустным и она нахмурилась.
– И опять ничего не изменилось. Вокруг нас по-прежнему убийства, изнасилования и войны. Мы все просрали! Нам выпал такой шанс построить новый мир… а мы вернулись к тому, с чего начинали.