Волчья тропа (Льюис) - страница 5

С севера шла буря: протиснулась между двумя вершинами и заползла в нашу долину, зажатую между гор. Теперь она словно по трубе покатится прямо к нашему порогу и дальше, до самого Риджуэя. Буря швырялась камнями и сломанными ветками, снегом и дождем. Я смотрела из окна, как она несется вниз по склону – вылитый гризли!

Земля затряслась. Ветер сорвал крышу, и та разлетелась на куски, врезавшись в кедр. Наверное, я плакала; не помню. Мне, семилетней, казалось, что разверзся ад. Гром гремел так, что я почти оглохла. Дождь и град превратили меня в кусок льда. Я забралась под стол, вцепилась в ножку и кричала буре, чтобы та убиралась. Отцепись от меня! Я звала бабку, умоляла вернуться и проклинала ее.

Потом помню, как летела по воздуху. Ветер подхватил стол, словно сухой листок. Я боялась разжать руки. Изо всех сил вцепилась в ножку и зажмурилась. Камни и ветви били по телу, секли по рукам и ногам, вырывали клочья волос. Крошечные осколки льда впивались в лицо раскаленными железными опилками. Ветер швырял меня вместе со столом из стороны в сторону, словно мы ничего не весили. Буря игралась с нами.

Или стол распался на куски, или я его отпустила – не скажу. Вопя и кувыркаясь, я полетела, не зная куда – вверх или вниз, в небо или на скалы.

Плохо помню, что было потом. Буря наигралась и отпустила меня, а сама пошла на восток. В нос ударили запахи кедра, ольхи и кипариса. Падение замедляли деревья, хватая меня ветками. Наконец, рубашка зацепилась за сук, и я повисла футах в десяти над землей. Потом рубашка порвалась, и я упала на кучу мха, больно ударившись спиной.

Буря уже перевалила за хребет. Они длятся недолго, зато успевают такого натворить – век не забудешь. Я сидела, качаясь, на одном месте и пыталась сообразить своими детскими мозгами, что же произошло. Что это вообще было? Сколько времени я так сидела? Может, минут десять, может, полдня. А потом проголодалась.

Все вокруг было зеленым и коричневым. Даже неба из-за веток не видать. Куда ни глянешь – везде густые заросли. Хорошо, что я маленькая – могла пролезть.

– Бабка! – звала я. – Бабка, ты где?

Лес молчал. Скоро я поняла, что она не придет.

Бабка говорила, что мы живем на юге долины. Даже карту мне как-то раз показывала. Риджуэй был еще южнее. Я прикинула, что если буря пришла с севера, значит, надо возвращаться назад. С чего-то я решила, что нужно идти на юг. Юг на карте был внизу, потому я пошла вниз по склону и скоро обнаружила, что заблудилась.

Я попыталась представить себе карту БиСи. Так наша страна теперь называется. Только буквы. Настоящее имя многие забыли, а некоторые и вспоминать не хотели. Оно было напечатано на карте, но поверх него бабка чертила новые границы и территории. Однажды от старых карт не стало никакого толку, и пришлось рисовать новые. Старики в наших краях называли тот день Катастрофой, или Перезагрузкой, а далеко на юге говорили про Судный День. Бабка тогда совсем маленькой была, когда все случилось, и ее мать называла это Большой Глупостью. Мир вернулся в каменный век. Я не спрашивала, что это значит. Зачем? Живешь здесь и сейчас, а прошлое остается в прошлом. Мое «здесь и сейчас» – ночь, которая стремительно приближалась.