С одной стороны, было сложнее: гайки не улетали далеко, висли на ветвях, но с другой – проще: в таком естественном частоколе ни один мутант не подкрадется незамеченным. Где-то час потеряли в чаще, но затем подлесок начал редеть, то тут, то там стали появляться проплешины, где росла бесцветная трава, белая на фоне почерневших стволов мертвых сосен.
Счетчик Гейгера запищал в руках Кагора, он выругался и объявил:
– Радиационный фон в три раза выше нормы.
– Так будет некоторое время, – Мулат остановился, вытащил из кармана разгрузки упаковку таблеток, пару выпил сам, раздал остальным по две. – Полтора километра. Самые ядовитые места обойдем.
Кагор отказался от таблеток, отстегнул флягу и сделал несколько глотков, довольно крякнул и вытер рот рукавом. Лексус ему позавидовал, запил таблетки водой и покосился на лужу ядовито-зеленого цвета, подернутую белесой мутью.
В детстве он стащил у отца журнал и прочитал статью про бомбардировку Хиросимы, где подробно описывалось, как гибли люди от лучевой болезни, после этого ему долго снились кошмары, и радиоактивные изотопы виделись ему почти мистическими невидимыми врагами, медленно пожирающими организм изнутри.
В старших классах началась физика, он понял механизм действия радиации, но все равно остался темный глубинный страх из детства, который сейчас всплывал из памяти, как зловонный пузырь на болоте.
Когда ходил в Зону, он избегал радиоактивные места, теперь же деваться было некуда и предстояло посмотреть в глаза своему страху. Он уговаривал себя, что сейчас глупо чего бы то ни было бояться, потому что люди его убьют раньше, чем радиация, но ничего не мог с собой поделать: ему казалось, что он чувствует, как в него проникают радионуклиды, накапливаются в организме.
Здоровый лес закончился. Словно гнилые зубы из земли торчали черные сосновые стволы, многие накренились, оперлись друг о друга, как смертельно раненные, часть деревьев рухнула, образуя непролазные валежники. Ощущение было, как на кладбище, даже трава тут росла бледная, тонкая, нездоровая.
Пищал счетчик Гейгера, каждый звук будто бы отсекал куски от жизни, и время начинало бежать быстрее. Тишина стояла гробовая – ни шепота листьев, ни пения птиц, только шелестит одежда при ходьбе, да чавкает вода под ногами.
– Фон превышен в двадцать раз, – неожиданно громко объявил Кагор, приложился к фляге.
Лексус не выдержал, протянул руку:
– Дай мне кровь очистить.
Кагор молодец, не пожалел вина, и Лексус сделал три больших глотка, поблагодарил его и подумал, что теперь не желает ему смерти, потому что Кагор больше всех похож на человека, а Мулат – скорее всего киборг.