Я нежно схватил ее колени и развел их в стороны. Руки Майи взлетели к ее лицу, прикрывая глаза. Я улыбнулся и покачал головой.
Это и не могло быть легким для нее. Здесь был я, мужчина, которого она едва знала, и который вел себя с ней настолько интимно. Это тяжело, но она справлялась с этим лучше, чем ожидалось.
Раздвинув ее ноги, я согнул их в коленях. Ей нужен был комфорт, чтобы получать удовольствие. Я лег между ее ног и осмотрел свою цель.
Ее киска была такого же розового цвета, как и соски. Розовый — действительно был ее цветом. Я наклонился и вдохнул ее сладкий аромат, от которого мой рот наполнился слюной. Она пахла восхитительно. Я не мог дождаться, чтобы попробовать ее, поэтому и не ждал.
Разместив свой рот на ее лоне, я поцеловал ее там, где ее никогда не целовали. Майя застыла. А я продолжил. Мой язык ударял по ее теплой, гладкой, сладкой плоти, и я застонал. Я почувствовал капельку предэякулята на головке своего члена. Я продолжил, вылизывая ее медленно, пробуя на вкус, прежде чем раскрыл ее своими пальцами, входя в нее ими. Майя выкрикивала что-то снова и снова.
Это было странно. Я мог почувствовать ее девственность на своем языке. На вкус она была чистой, нетронутой. Ее приятный вкус сводил меня с ума.
То, что как я думал, должно было быть приятным первым опытом, быстро превратилось в стремительное безумие. Мне необходимо было поглотить ее, я чувствовал себя одержимым.
— Бл*дь, ты такая чертовски сладкая. Я бы мог вкушать твою киску весь день напролет, детка.
Это было впервые, когда я произнес эти слова, и это было всерьез.
Майя захныкала подо мной. Я щелкнул языком по ее клитору, прежде чем взять его в рот и нежно пососать. Ее спина оторвалась от кровати, когда из нее вырвался протяжный крик.
— Дерьмо! О, мой Бог!
Я широко улыбнулся, вспомнив слова, которые выкрикивала Майя, когда кончила по телефону. Я был на верном пути. Она была почти готова кончить.
— Иисус, детка. Я так сильно хочу тебя трахнуть. Мой член до боли хочет тебя.
Майя закричала еще громче, чем прежде. Ей нравились грязные разговорчики. Еще кое-что общее между нами.
Я потянулся и сжал пальцами ее соски, в то время как всосал ее клитор. Она измученно застонала:
— Святой Иисус! О, Господи! Вот дерьмо! Куинн!
Я начал ласкать ее влажный вход, уткнувшись носом в ее клитор. Затем, неожиданно, ее тело стало напряженным. Из нее вырвался низкий стон за мгновение до того, как ее киска стала неистово сжиматься вокруг моего языка. Она кончила мне в рот. Я испивал ее так, будто у меня было обезвоживание, а это единственная жидкость, способная утолить мою жажду.