Существование королевы, которая "царствует, но не правит", помогает, во-вторых, укреплять в народе взгляд, будто неприкосновенный фасад государственных установлении - это одно, а подлинные рычаги власти - уже нечто другое. Монархия тем самым способствует утверждению мифа о нейтральности и беспристрастности государственного механизма, о том, что он служит-де не интересам определенных классов, а народу в целом. В условиях двухпартийной системы Уайтхолл в отличие от Вестминстера является по этой версии такой же постоянной величиной, как и Букингемский дворец, и, стало быть, подобно королеве стоит якобы вне борьбы политических партий и общественных классов.
О том, как все эти факторы способствуют перераспределению реальной власти между парламентариями Вестминстера и чиновниками Уайтхолла, речь пойдет в следующих главах.
Монархия - это
анахронизм, венчающий британское общество. В этой самой политичной из
западных стран, всегда бурлящей новыми идеями о путях и средствах, с помощью
которых люди могут управлять собой, продолжает существовать тысячелетняя
монархия, которую кто почитает, кто уважает, кто терпит, но мало кто
подвергает нападкам.
Дрю
Миддлтон (США),
"Британцы" (1957).
Когда тот или иной политический институт
в Британии перестает действовать, он не упраздняется. Его функции
перерождаются в ритуалы, реальность заменяется мифом. Примером такого рода
метаморфозы может служить монархия. Куда меньше людей, однако, осознало, что
парламент - этот вечный факел англофилов - последовал за монархией в
блистательную импотенцию. Он сохранился как символ демократических прений,
давно перестав обладать какой-либо реальной властью.
Клайв
Ирвинг (Англия),
"Подлинный бритт" (1914).
Глава 16
МЕШОК С ШЕРСТЬЮ
Около миллиона туристов проходят ежегодно под сводами Вестминстерского дворца. Они задирают головы и рассеянно слушают гидов, ошеломленные обилием статуй и портретов, фресок и гобеленов. Под ливнем имен и фактов новичок чувствует, что у него голова идет кругом, как у студента, который пытается перед экзаменом наспех перелистать многотомный учебник истории.
Туристы узнают, что хорошо знакомое им по открыткам готическое здание на Темзе с башней Большого Бона вовсе не являет собой памятник средневековья в отличие от соседствующего с ним Вестминстерского аббатства. Удачно имитируя позднеготический стиль, архитектор Чарльз Бэрри возвел его не далее как в 1850 году на месте почти целиком сгоревшего одноименного дворца. И лишь знаменитый Вестминстер-холл (тронный зал, где при Генрихе VIII судили Томаса Мора, а при Кромвеле - Карла I) существует целых шесть веков, доныне поражая двадцатипятиметровым пролетом арочного перекрытия, опирающегося на систему дубовых стропил.