Шарри поглядывал на меня так ласково и задумчиво, что я решила честно и откровенно поговорить с ним о детях.
— Шарри! Иди сюда! — все дружно сделали вид, что им всё равно, но я прямо таки чувствовала, что они внимательно прислушиваются к разговору. Тогда я провела мужа номер один в свою комнату. Да, теперь в чуме есть такая! Когда я пожаловалась, что мне нет ни сна ни отдыха — тут же отделили! Я тогда налилась слезами и долго висела у всех на шее. За месяц я уже перетаскала сюда всех мужей по очереди. Ну ладно, Ирнанна чаще. Он просто чудо! Я схожу с ума от его тела, от его страсти. А Адонис бывает здесь редко. Я наказываю его за гордость. Правда иногда сама не выдерживаю и зову. Тогда он отворачивается и делает вид, что глух и нем. Я киваю мужьям, тем, кто в это время в шатре, чтоб вышли. Подхожу к своему подарку, снимаю с себя всё и прижимаюсь к нему. Эффект, знаете ли, просто мгновенный! Я не успеваю и подождать секунду, как меня тут же опрокидывают на шкуры. И сладко — сладко любят! Чего у него не отнять, так это его нежности. Он может быть капризным, презрительным и ироничным со всеми, но со мной он просто любовь во плоти.
— Так вот, милый. Я знаю, что обещала тебе малыша. И не одного. Но…
— Нан-Гулакх? Поход? — как хорошо, что мой орк такой! Он всё поймёт и простит. За это он получает от меня безумную преданность и веру в него.
— Да. Прости. Обещаю, что как только мы найдём все части Кобылицы — сразу займёмся этим вопросом! — рассуждала я, махая так сказать красной тряпкой у быка под носом. Вот бык и не выдержал! Шарри схватил меня в охапку и совершенно варварски унёс в мой угол. Там уже давно защита стоит от прослушки. Сегодня никуда не выйду… Всё равно малышей молоком местных коз выкармливают, так что можно просто намазать натруженные места мазью и спать. Кстати про мазь! Оказывается, её охотники делают тоже из дантра, так что скоро запасы подойдут к концу. Нет, их конечно много, ведь народ беглых одичалых за века жизни в Лесу сайнов забрал всё: и цветы, и ещё не готовую смесь. Да они даже в сумки ростки с корнями запихали! Я видела. Будем надеяться, что по весне с помощью моей крови или слёз они примут новую землю и станут нашим новым видом дохода. Я наложу заклятье, чтобы снова так не влететь, как мы тогда, в цветущую поляну. Будет полянка огорожена, чтоб дети не залезли, куры не выгребли, да и люди могут наведаться.
Снег сошёл уже полностью. Я стала нервной и просто невыносимой из-за близкого расставания с детьми. Мне было жаль оставлять и моих девочек, так преданно скаливших маленькие клыки своей змеиной маме, и сыночков, таких разных. Кстати, рожки у малышек были! У Марришшы — алые с золотым кончиком, а у Тишшаны — белые с золотом! Такие прелести маленькие! С рожками… Боялась, что у паучка вырастут лишние руки, всё спрашивала Нан-Гулакха, будет такое или нет. Тот пожимал своими пламенными руками и плечами, не знаю мол. Надеюсь, нет. А если да? Ну если да, то тут тоже есть свои плюсы. Это и повышенная работоспособность… и в любви очень полезно! Я вспомнила, как Тадалл, ещё в облике паука обнимал меня своими шестью руками, как они везде и всюду успевали меня гладить… Где он, кстати? Ушёл? Адонис отвернулся обиженно, ведь я спросила не о нём и не о нашем малыше.