– Лайма, нет, вы только посмотрите, – обратился к ученой Ригель, забыв о часовой пикировке колкостями, – вы видели!?
Вынужденная согласиться со всеми наблюдениями Лайма стрельнула взглядом в сторону профессора, а затем казнила взглядом нерасторопную ассистентку, что вовремя не вывела на ее терминал эту же информацию:
– Хочу отметить ускоренный метаболизм. Все процессы протекают намного быстрее, – впившись голодным взглядом в проекцию, Лайма пыталась высмотреть новые детали. – Коллега, заметили приток к потовым железам, заметили, какой ритм работы?
– Потовые? – растерянно произнес Ригель. Снисходительная улыбка медленно сгладилась.
Воин продублировал проекцию. Перед взором развернулся контур девичьего тела с заалевшими пятнами интенсивного потовыделения, рядом побежали столбцы оживших анализаторов состава воздуха. Сквозь шелест «шептуна», пояснявшего столбцы специфических знаков моделей молекул и длинных строк химических формул, в сознании пробился голос Ригеля:
– Интересный состав, вы не находите. – Затем добавилось бубнение молодого ассистента, и голос Ригеля взорвался радостью: – …Есть! Вот в чем вся соль!
Анализаторы высветили длинные цепочки молекул. Известные соединения узнавались и окрашивались зелеными цветами, но большинство неизвестных комбинаций оставались в таинственно красном цвете. Эфирные соединения, выделяемые потовыми железами девчонки, не раскладывались на элементарные частицы и, имея устойчивую структуру, не вступали в реакцию с окружающей атмосферой, а продолжали висеть в каюте устойчивым соединением. А если судить по спешным экспресс-анализам, то молекулы распадались только в крови человека, и то не полностью, а на фрагменты, которые влияли на органы восприятия и мозг вдохнувшего концентрированной дозой неизвестного органического соединения.
Воин недоверчиво проверил показания анализаторов. По спине прошелся холодок.
Подчинить волю человека комбинацией запахов, это совершенно неизвестная технология. Такие исследования проводились в стенах Цитадели и были признаны малоперспективными. Не было в природе желез, способных вырабатывать молекулы стойкой органики. А если верить показаниям анализаторов, то у него в камере сидит невозможное существо. Которого не может быть в природе. И самое страшное – это существо само и есть опасное оружие.
Дав «шептуну» команду перепрограммировать бортовые мощности на самостоятельную работу, воин прервал слияние и выбрался из штурмовика.
С легким шипением створки лифта разошлись, и Немезис оказался на этаже, заполненным исследовательской суетой.