Заметив это, Нечай запоздало ругнул себя: не надо было агафьиного племяша на люди вытаскивать: новый человек за столом всегда приметен, а паленый — вдвойне. Мало ли что сегодня случиться с ним может…
Но сделанное назад не повернешь. Авось обойдется…
Нечай обвел взглядом чинно ждущее его слова застолье и положил руку на заздравную чашу:
— Помолимся, дети и братья мои, чтобы он, Борис, единый подсолнечный христианский царь…
— …и его царица, и их царские дети, — послушно подхватили ближние, — на многие лета здоровы были, недругам своим страшны…
— …чтобы все великие государи приносили достойную почесть его величеству, — возвысил свой тихий, но твердый голос Нечай.
— …имя его славилось бы от моря до моря и от рек до концов вселенной, — вступили в слаженный хор соседи всякого рода, — к его чести и повышению, а преславным его царствам к прибавлению…
— …чтоб великие государи его царскому величеству послушны были с рабским послушанием и от посечения меча его все страны трепетали…
Молитва эта была составлена еще в те годы, когда Годунов купался в лучах славы и собственного величия. Всяк должен повторять ее при заздравной чаше. Но время переменилось. По-иному стали звучать прежние хвалы. Никто не решается сказать об этом царю Борису. И молиться иначе люди не смеют: а ну как рядом доносчик? Вот и повторяют, с трудом выговаривая:
— …чтобы его прекрасноцветущие, младоумножаемые ветви царского изращения в наследие высочайшего Русийского царствия были навеки и нескончаемые веки, без урыву…
Но для Нечая любое трудное место становится легким, едва он напомнит себе, что от здравия царя зависит, справится ли Москва с третьим горем или утонет в нем.
— …а на нас, рабах его, от пучины премудрого его разума и обычая и милостивого права неоскудные реки милосердия изливались выше вышнего. Аминь!
Осушив заздравную чашу, Нечай пристально глянул на Кирилку.
Тот сидел молодцом, не то что сутулый, похожий и лицом и телом на отца Иван. Под глазами его сгустились за ночь зеленые тени, а в уголках губ затаилось испуганное ожидание.
Стало быть, дошла и до него нешуточность положения. Заботы от сна и еды отбили. Едва-едва пирог с заварной капустой пережевывает.
Стол нынче обиходный: редька пластами с конопляным маслом, жженая картошка, вареные грибы, пироги, морковник, кисели всякие, клюква с медом, а чтобы слишком постно не было, каждому подан кусок осетрины с белой подливой да молочным хлебом с запеченной в нем черной икрой. Рыба не скоромна, понеже у нее холодная кровь, зато сытна и вкусна, не в пример скотскому мясу. Особенно осетровая.