В ярости рождённая (Вебер) - страница 8

– Я высказал свои опасения, – Калам тяжело вздохнул, – и она часть их, я думаю. Но она унаследовала это проклятое спокойствие О’Шогнеси. Она только кивает  головой и возвращается к разговору о поведении лошадей и управлении фермой.

– «Спокойствие», – точно не характеристика О’Шогнеси, –сухо отозвался Себастьян. – Поверьте мне, она получила его со стороны семьи её матери. Но в ней оно явно выражено. Никто не сможет  убедить Али сделать что-нибудь, что по её мнению является неправильным. Но даже тебе не удастся убедить её неделать что-то, что она считает верным.

– Я знаю это, – Калам тяжело вздохнул. – И я знаю также что это что-то будет ещё не завтра. Но она обожает тебя, Себастьян, и она не имеет иммунитета к той НьюДублинской традиции. Я не хочу сказать, что она возможно не заинтересовалась бы  Корпусом Морской Пехоты если бы её дедушка был робким маленьким клерком, а не настоящим военным. Я думаю, что она всё равно заинтересовалась бы военной службой. И буду честен. Это пугает меня.

– Конечно, – сказал Себастьян кротко. – И ты знаешь, что я никогда не прибегал к приукрашиванию армейской службы или приуменьшению насколько уродлива она действительно может быть. Но также ты знаешь, как я отношусь к ней. Если военная карьера это то, о чём она серьёзно думает, то я хочу чтобы она знала на что это действительно походит. Как плохое, так и хорошее. И, Калам, я обещаю, что никогда не буду подбивать её сделать хоть что-то за твоей спиной.

– Я никогда не думал, что может быть иначе, – Калам  встал, и слегка коснулся плеча своего тестя. – Я просто нуждаюсь в ком-то, кто разделит мою обеспокоенность об Али, в ком-то, на кого можно опереться.

Главный Сержант командования 17-го дивизиона 502-ой бригады Имперской морской пехоты услышал чёткий традиционный двойной стук в дверь своего кабинета.

– Войдите!  – слегка повысив голос, сказал он, и дверь открылась.

Критическим взглядом он окинул перешагнувшую через порог кабинета высокую, широкоплечую молодую женщину, вставшую по стойке смирно и энергично отсалютовавшую.

«Вот только всё ещё слишком много Лагеря Макензи в этом салюте», – решил он, – «чересчур  много показного лоска в идеальном порядке складок новой неношеной формы. Но что ещё ожидать от недавней выпускницы главного тренировочного лагеря Корпуса Морской Пехоты на Старой Земле».

– Рядовая ДеФриз явилась  по приказу Главного Сержанта! – прозвучал решительный голос.

Он слегка откинулся на спинку стула, исследуя её с тем же самым задумчивым выражением с которым встречал буквально каждое новое пополнение морских пехотинцев. Её золотисто-рыжие волосы были короткими, почти ёжиком, только начиная заново отрастать после традиционно принятого в учебном лагере бритья головы. Несмотря на природный цвет волос, её кожа была сильно загорелой, почти бронзовой, и он отметил жилистую мощь предплечий, открытых закатанными рукавами её повседневной формы. Её ботинки были начищены до зеркального блеска, а складки повседневной формы остры как лезвие старинной бритвы и – улыбка незримо задрожала за его глазами, когда он подумал – насколько счастливой она, должно быть была, получив униформу из «умной» ткани. Время его учёбы в Лагере Макензи давно кануло в Лету, но он отлично помнил как ... насколько его раздражала настойчивость Корпуса с которой тот требовал, чтобы новобранцы испытали на себе все прелести ухода за традиционной униформой старого стиля, которая фактически должна была быть поглажена – и