Система, не уничтожив и не поглотив окончательно, навязала решение непосильных задач. Пожалуй, главной из них была задача сохранить психологическую возможность правильно относиться к окружающему и к самому себе. Решение этой задачи, хотя бы частично, было условием решения следующей, состоящей в том, что человек из прежних и новых образов действительности и своего «Я», из прежних и новых чувств, переживаний, представлений и знаний должен был создать (синтезировать) для самого себя качественно новую адаптационную систему, которая могла бы соответствовать происшедшим изменениям. Изменениям (и не к лучшему) в его соматическом состоянии, психологическом самочувствии, социальном положении. Проблема сохранения собственной жизни, не только биологической, но и психологической, обострилась с новой силой. Чтобы с ней справиться, нужны были собственные титанические усилия, рассчитывать можно было только на них.
Попытки бывших пленников психиатрии по крупицам вернуть то, что было безосновательно и насильно отнято, компенсировать утраченное, наверстать упущенное, восстановить и как-то наладить (то есть интегрировать) свою жизнь можно рассматривать как самостоятельный процесс реабилитации. Без самостоятельных усилий человека не обходится ни один реабилитационный процесс (медицинский, психологический, социальный). От них в значительной степени зависит результат. Самостоятельные усилия, направленные на конструирование новой (повторной) системы механизмов адаптации, называют реадаптацией.
Реадаптация — нелегкое приобретение нового жизненного опыта. В этот период тяжелые разочарования, как правило, превалируют над робкими ростками надежды и едва уловимыми проблесками радости. Слегка оптимистическое «лучше позже, чем никогда» часто заглушается вполне пессимистическим «дорога ложка к обеду».
Свести к возможному минимуму последствия деструктивного влияния всего, что пришлось пережить, было катастрофически трудно и казалось недостижимым. Противоречия окружающего мира и собственные противоречия, зыбкость и неясность перспектив будущего услужливо продлевали «вид на жительство» и предлагали «вечную прописку» в замкнутом (как тюремный карцер!) мире физической немощи и социально ограниченного жизненного пространства. Объективные условия могли лишь случайно позволить человеку избежать реальной опасности быть окончательно сломленным.
Собственное бессилие могло ограничивать и упрощать представления о действительности и заставлять превратно истолковывать происходящее.
Логика могла уступать эмоциям, которые уводили в область иррационального, в мир фантазий.