— Со щебенкой.
— Откуда же люди?
— Может, парни посидеть забрались, в картишки перекинуться… Мало ли… Их и оборвало. Я уж за ребятами с твоего катера послал… И за тобой тоже. Вот ты первый пришел. Факел какой-то исделали и машут. — Вадюхин подпрыгнул к окну и, на секунду замерев, обернулся к Горбунову: — Во! Машут! Смотри!
Горбунов тяжело поднялся, неохотно подошел к окну, бросил по дороге сигарету в ведро у двери и, прикрыв глаза от света, долго всматривался в темноту.
— Что-то мелькает, — сказал он.
— То-то и оно, что мелькает! А ведь перевернуться могут, ой как запросто! — Вадюхин горестно покачал головой.
— Щебенка, говоришь, на плашкоуте?
— То-то и оно, что щебенка! Перевернутся! Как говорится — оверкиль! Вверх килем — и будь здоров! Во!
Горбунов запахнул плащ и вышел на крыльцо. Отсюда ясней был виден маленький, пропадающий огонек где-то далеко в море. Он хорошо представлял себе, что сейчас там делается. Плашкоут, эта железная неповоротливая баржа, в любой момент может стать бортом к хорошей волне, и щебенка переместится на один борт. Пусть немного, но переместится. Следующая волна сделает больше. А потом, потом плашкоут попросту перевернется. А море холодное. В нем долго не продержишься. Полчаса… вряд ли хватит кого на полчаса. Минут через десять подошли ребята. Молча выслушали Вадюхина, повернулись к Горбунову.
— Что будем делать, шкипер?
— А что делать, — вздохнул Горбунов. — Не хочется сейчас в море идти… Нехорошее оно. А идти придется. Никуда не денешься. Потом никуда не денешься, — уточнил он. — Так что, хотим мы того или нет, надо идти. Вот такие, братцы, дела.
— Может, к начальству сходить?
— Зачем? Если скажет не идти, ты что же, не пойдешь? — В словах Горбунова прозвучала издевка. — А если скажет, что идти в море все-таки надо, у тебя усердия прибавится? Пошли.
Катерок отошел от берега и будто провалился куда-то. Горбунов слышал, как что-то кричал с причала Вадюхин, потом его голос потонул в гуле ветра. Огонь впереди был виден, только когда катер вскидывало на волну. А потом он и вовсе пропал. То ли факел там у них догорел, то ли водой его залило. Но катерок шел вперед. Иногда слышался надсадный вой мотора, и все знали — винт повисал в воздухе. Давно уже исчезли огни порта — несколько лампочек на столбах, а катерок все шел и шел. Вспыхивающий время от времени прожектор упирался в сплошную стену дождя.
Плашкоут они заметили как-то неожиданно близко. Все вдруг увидели чуть правее курса темную массу. Тяжелую баржу гнало в море, и остановить ее сейчас, развернуть, подтащить к берегу казалось совершенно невозможной затеей.