— Вот! — Вадим Кузьмич бросил все на пол. Говорил он, как всегда, тихо. — Я сейчас… Минутку… Разберусь и все покажу. Значит так, вот это мои штаны. Очень хорошие штаны, я их купил в местном универмаге совершенно случайно. Но лучше бы я их не покупал, потому что они велики и у меня возле колен болтается то, чему положено быть гораздо выше. Так… Это полотенце нам подарила соседка с первого этажа. Ее дальняя родственница работает в каком-то блатном магазине… Галстук тоже не простой. Присутствующая здесь моя жена, Наталья Михайловна Анфертьева, в девичестве Воскресенская, подтвердит, что надеть его за три года обладания мне не пришлось по причине отсутствия костюма, подходящего к этому галстуку. Носки… Этим носкам цены нет, точно в таких ходит директор института, в котором работает вышеупомянутая Наталья Михайловна, урожденная Воскресенская… А вот эти подштанники, носовые платки, колготки с ромбиками, в которых ноги кажутся покрытыми язвами, мы за небольшие деньги купили на распродаже в магазине подержанных и слегка заношенных вещей.
— Вадим! — звонко проговорила Наталья Михайловна. — Прекрати сейчас же! Ты слышишь меня?! Я кому говорю — прекрати!
— Прости, дорогая! — Вадим Кузьмич невинно посмотрел на жену, оторвавшись от белья. — Ты о чем?
— Прекрати! — на этот раз в ее голосе, как ни прискорбно об этом говорить, послышались истеричные нотки. Не хотелось бы употреблять это слово по отношению к столь достойной женщине, но ничего не поделаешь, нотки в самом деле были истеричными.
— Видишь ли, дорогая, я просто осмелился последовать твоему примеру. Я показываю нашему общему другу Вовушке некоторые приобретения, чтобы он не подумал, не дай бог, будто мы с тобой лыком шиты, будто нам надеть нечего и мы живем хуже других…
— Если ты не прекратишь… Если ты не прекратишь… — Наталья Михайловна повернулась, всколыхнув кухонный воздух до самых укромных уголков, где у нее хранились чеснок и морковь, обвела взглядом стены в поисках не то нужного слова, не то предмета, который не жалко запустить в бестолковую голову Вадима Кузьмича. Положение спас Вовушка. Он подошел к Наталье Михайловне, несмело погладил по щеке, по волосам и очень грустно посмотрел в глаза. Наталья Михайловна, поразмыслив, решила, что самое лучшее — расплакаться у Вовушки на плече. Так она и поступила. Новоявленный дон Педро вздрогнул, ощутив некоторые выступы ее тела, но самообладания не потерял.
— Не надо так, — пробормотал Вовушка. — Надо любить друг друга, уважать, жалеть… И все будет хорошо. Вы еще молодые, у вас будут дети… Их нужно воспитывать, они вырастут хорошими людьми, членами общества, будут приносить пользу…