Каждый раз, когда я вот так издали смотрел на поселок, почему-то становилось грустно. Потом понял отчего это — я знал, что наступит время, когда меня здесь не будет, когда о поселке буду только вспоминать. А уезжать придется. Возможно, вернусь сюда, чего не бывает. Но уезжать надо. В конце концов из института меня исключили только на год, а здесь я уже все два. Пора и честь знать. Декан на мое письмишко ответил, мол, милости просим.
Солнце зашло, стало темней и прохладней. Сопки над поселком вроде стали больше, совсем нависли, приблизились. Хоть бы огонек где мелькнул — нет, глухо. Где-то там, в синеве сопок, проходила дорога, единственная ниточка к большому миру.
Услышав шаги, я оглянулся. Марина.
— Что, закатом любуешься? Знаешь, что сказал Алексей Иванович? Он сказал, что ты показал неплохое знание математики по программе высших учебных заведений.
— Ему виднее.
— Витька, зачем же ты в восьмой класс пошел?!
— А разве не ты мне предложила?
— Так ты из-за меня?! Ой, Витька… Что же теперь будет?
— Ничего не будет. Алексей Иванович меня уже из списка вычеркнул. Послушай, Марина… Почему ты не хочешь, чтобы мы чаще встречались?
— И так почти каждый день видимся…
— Вот именно — видимся. В школе. Почти по службе. Так почему все-таки, Марина?
Она прошла вперед, оставляя на песке четкие следы резиновых сапожек, остановилась у самой воды. Спокойные волны, набегая на берег, затопляли ее сапожки до щиколоток и опять отступали. Марина сделала еще несколько шагов в глубину, потом вернулась и села рядом на деревянный ящик.
— Понимаешь, Витя… Я думала, ты знаешь… Мы переписываемся с одним парнем… Он в армии служит.
— Он отсюда, из поселка?
— Да.
— Переписывайся на здоровье. Я не против. Если он спросит, ты ему так и передай, что я, дескать, не против, что желаю вам счастья и всего такого на долгие годы.
Марина повернулась ко мне, и при свете остатков заката я увидел, что она плачет. Ну вот, только слез нам и не хватало. Не понять мне этого… Один ей письма из армии пишет, второй здесь шагу не дает ступить, а она плачет!
— Понимаешь, Витя… Это будет нечестно… Ну, если я с тобой буду встречаться, а ему на письма отвечать… Он, может, только из-за меня сюда приедет… Как же мне тогда?
— А если я из-за тебя уеду отсюда?
— Из-за меня?!
В ее глазах вспыхнул детский восторг. Она, наверно, первый раз почувствовала, что может как-то влиять на других людей, на их поступки. Кажется, ей понравилось это открытие.
— Ладно, Марина. Пошли.
Кроме берега и общежития здесь, в общем-то, и идти некуда. Да и дорога тоже одна. Ни с кем разойтись, ни от кого улизнуть не удастся, как бы этого ни хотелось. Думаю, поселковые условия оздоровляют нравы. Невозможно таиться, вести двойную игру, лукавить.