К счастью, брат удовлетворился её объяснением.
Теперь Портофино выполнил просьбу сестрицы и поблагодарил Грациано — от имени Камиллы и от себя. Чума усмехнулся. В отличие от Аурелиано, он понимал, почему девица не пожелала сделать это сама. Шут отмахнулся от разговора и скорчил рожу, после чего оба основательно продегустировали белое вино, неторопливо заедая его мидиями и рыбой. Песте спокойно ждал. Постепенно напряжение Аурелиано ушло, он расслабился и улыбнулся.
— Донато с утра уже поведал нам о твоём последнем подвиге. Прими моё восхищение. Вывалять в дерьме этого звездочёта — трюк мастерский. Мы с д'Альвеллой и Антонио чуть со смеху животы не надорвали.
Чума поклонился с видом неподдельной скромности, однако гаерски изломанная посередине левая бровь и тонкая улыбка давали собеседнику понять, что, несмотря на видимое смирение, мессир Песте вполне осознаёт величие свершённого им деяния. «Feci quod potui, faciant meliora potentes», «сделал, что мог; кто может, пусть сделает лучше», без слов говорили красноречивый наглый взгляд и самодовольная улыбка фигляра, являя парафраз формулы, коей римские консулы заключали отчётную речь, передавая полномочия преемнику.
— А как ты узнал, что он потащится к этой шлюшке именно нынешней ночью? Констелляция небесных светил?
Песте снова улыбнулся дружку и кивнул. Потом похвалился новым приобретением. Он покупает Люциано. Хороший конь стоит добрых денег, а это божественное животное. Черно-муаровая масть, отлив — лиловый. Сorsierо[5], подготовлен для участия в сражениях. Просто великолепен. Правда, норовист, ну да ничего…
— И сколько? — полюбопытствовал Лелио.
— Восемьдесят дукатов, — вздохнул Чума.
Портофино не был военным, но, в отличие от банкира Пасарди, знал, насколько безопасность воина зависит от его коня, и кивнул. Некоторое время, закусывая, они обсуждали визит мантуанцев, дворцовые сплетни и новости из Рима, но вскоре их внимание целиком захватил подарок герцога шуту, коего тот удостоился по возвращении с кладбища — в минуту щедрости Дона Франческо Марии. Это был большой флакон благороднейшего из всех уксусов мира «per gentiluomini» — для благородных господ, производимого из сока винограда Треббьяно. Изготовление его знатоки относили скорее к философии, чем к ремеслу. Франческо Мария получил бочонок в подарок от молодого Эрколе д'Эсте, который считал его надёжным средством от любых недугов. Герцог отлил бутыль для Песте, и такой подарок был знаком наивысшей симпатии.
Инквизитор непререкаемым тоном потребовал, чтобы дружок отлил склянку и ему, и пустился в заумные разглагольствования, на которые был мастером.