— Героин нашли?
— Нашли.
— А деньги уметь искать надо. — Я полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда пачку фунтов. — Двенадцать с половиной сотен, твоя доля.
— Да, все надо уметь делать, — опять усмехнулся он, взял стопку банкнот, быстро пролистал и убрал уже в свой внутренний карман. — Их все же не очень хорошо учат в их академиях. Сам заеду к Солу за остальными. Давай даже так… — он снова вытащил те деньги, что я ему передал, и отсчитал от них часть. — Твои двести пятьдесят в счет оплаты дела. И по столько же парням, — он выложил еще две стопки. — А то, что возьму с Сола, оставлю просто себе.
— Отлично, так даже проще. Что делаем с китайскими бумагами?
— Договариваюсь на завтрашнее утро.
— Где это?
— Бордель «Шанхайская лилия», слышал про такой?
Почему я уже ничему не удивляюсь?
— Слышал. Мы оттуда Милланда увезли. Ты что, газет не читаешь?
— Черт, ну да же… — он поморщился. — Тебя там не узнают?
— Надеюсь, что нет. Но лучше бы в другом месте встречаться.
— В другом не получается, — Сингер развел руками. — Только вот так. Очки, что ли, надень или там усы наклей.
— Угу. Отпущу бороду, надену цилиндр и монокль.
— Хорошая идея.
— Кто хоть покупатели? Место ирландцы контролируют, похоже.
— Не знаю, но посредник там чинк.
— Если ирландцы, то надо задирать цену. Им не так сложно пустить облигации в оборот.
— Я думал об этом. — Сингер потянулся к бутылке бурбона и плеснул себе в стакан. — Будешь?
— Ты бы хоть на часы смотрел иногда.
— Желание выпить определяется потребностями организма, а не глупыми общественными правилами.
— Мой организм пока требует кофе и круассан. Можно два кофе и два круассана.
— Знаешь, чего я никак в тебе не пойму? — Сингер пригубил бурбон и облизнул губы. — Кто ты такой.
— В смысле?
— Ты не француз, давно уже не русский, да и не был им никогда, ты не американец и не англичанин, хотя иногда выглядишь как последний и даже как американец. У тебя даже акцент меняется.
— Ново-каирец, — я усмехнулся. — Местный продукт.
— Местные уже здесь родились или хотя бы выросли. А в каком возрасте ты сюда приехал?
— Это неважно, просто чувствую себя местным. А акценты… я в детстве ходил в театральный кружок. Но на самом деле, как ты заметил, предпочитаю французский сектор всем остальным. Хотя бы из-за кухни.
— Из-за кухни я и сам предпочитаю. В этом смысле американец во мне давно умер, причем скончался без всяких мучений.
— Не ври самому себе, — я показал пальцем на бурбон. — Пить это в такое время умеют только американцы. Он в тебе не умер, а только приболел слегка. Ладно, как договариваемся на завтра?