— Гонец принес Его Императорскому Величеству извинения, — продолжил Дитер, — что Тысячеглазая О Мин-Чжу слишком стара и слаба, чтобы преодолевтаь такие расстояния. Она теперь навечно прикована к монастырю на горном плато Ленг, и если мы захотим, то можем сами навестить ее.
— Но кого же я видела тогда? — воскликнула я и выдернула руку из-под одеяла. — Я видела ее лицо! Оракул слепая, зато у нее татуировки в виде глаз по всему лицу! А это?! — потрясла браслетом. — Это как ты объяснишь? Точно такие узелки Оракул плела и во сне!
Дитер осторожно взял мое запястье и принялся поворачивать туда-сюда, однако, не дотрагиваясь до узелков.
— Она сказала про Черное зеркало, — продолжила я, захлебываясь эмоциями. — И что у нас будет ребенок! С волосами как у тебя, Дитер, и с глазами как у меня! И что бояться проклятия не надо, потому что малютка положит конец войне…
На этой фразе мой муж нахмурился еще больше и сжал губы.
— И она дала тебе этот браслет?
— Да-да! — закивала я. — Ты знаешь, что это? Она перебирала их как четки.
— Это старинный вид пророчества на узелках, — ответил Дитер. — Используется и в качестве заговора. Она сплела их при тебе?
Я снова энергично закивала.
— И сказала, что у нас будет ребенок?
— Будет, Дитер! — радостно сказала я и прижала ладонь к груди. — Разве не чудесно?
— Чудесно, — улыбнулся Дитер, но как-то бесцветно, и я забеспокоилась
— Ты не рад?
Дитер погладил мое плечо, наклонился и поцеловал в щеку.
— Ты же знаешь, птичка. Я хочу наследника не меньше тебя. Но сейчас не самое лучшее время для этого. Я должен сказать кое-что и тебе… то, о чем мы говорили в Зале Воинской славы. То, что решили…
Мое сердце застыло.
— Что вы решили? — одними губами спросила я.
— Положение крайне серьезное, Мэрион, — ответил генерал, выпрямляясь. — Кентария стянула свои войска на границе с Фессалией. Еще не объявляет войну, но приграничье жалуется, что на их земли совершаются набеги, посевы жгут, скот убивают, по домам ходят мародеры. В Южном море стоят кентарийские корабли. Фессалия просит Альтара выступить союзником в вопросе урегулирования этого конфликта. И Альтар согласен, потому что Кентария — наш общий враг.
Я ощутила, как внутри меня все переворачивается от страха. Война! Какое страшное слово. Она проходит катком по людским судьбам, и не щадит ни детей, ни стариков.
— Я так и знала, — прошептала, кусая губы от подкатывающих слез. — Так и знала, что они завербуют тебя…
— Меня невозможно завербовать, пичужка, — ответил Дитер. — Есть такая профессия: Родину защищать. Я рожден для войны, и вся моя жизнь была войной… правда, пока не появилась ты. Теперь мне есть, что терять…