Второй мечник по инерции пролетел мимо, не задев цели. воевода придал ему ускорение остриём секиры. Повернулся к другому, отбивая в повороте удар… Тот снова размахнулся, открывая корпус и ноги, и тут же рухнул на землю, как подкошенный. Окровавленная секира со всего размаха прошлась по ногам. Оставался четвёртый. Отвлечь, нужно его отвлечь…
— Отпусти женщину.
— Ещё шаг и я перережу ей глотку! — взревел разбойник.
— Отпусти. Она тебе ничего не сделала.
— И что, убьёшь меня, да? Да кто ты такой, чтобы вмешиваться?
Жан краем глаза заметил движение вдалеке за спиной противника.
— Сколько в деревне твоих дружков?
Разбойник, перехватив нож покрепче, попятился к воротам.
— Так сколько?
— Нас много, громила! Тебе и не снилось! Даже если вы здесь всех перережете — это ничего не изменит!Воевода едва заметно кивнул. Тренькнула тетива. Четвёртый разбойник взмахнул руками и запрокинул голову назад, а Жан рванул девушку на себя.
— Этого не добивать. Разговор есть, — приказал он подоспевшим мечникам.
Раненого оттащили в сторону, где, пообщавшись с бледным мужиком сильно потрёпанного вида, с проседью в тёмных волосах, унесли в указанный двор.
Нападение было быстро подавлено. Всего мёртвыми насчитали восемнадцать разбойников и двоих местных — стражи у ворот пострадали первыми. Пожар тушили всей деревней. Как-то так незаметно вышло, что и гарнизонные мечники оказались втянуты в процесс переноски вёдер с водой. воевода тоже хотел поучаствовать, но…
— Да куда ты! Без тебя управятся, ну! — Лунь мёртвой хваткой вцепился в рукав воеводы.
Жан стряхнул руку бывшего наставника и остался стоять на месте. Собственно, спасать было уже нечего, разве что было тревожно за соседние дома. Потихоньку слаженный муравейник из людей с вёдрами и бадьями одолевал огонь. Громкие щелчки и потрескивания не утихали, зато вместо огня оба дома заволокло удушливым едким дымом. На них было жалко смотреть — за короткое время они превратились в два сиротливых безглазых чёрных остова.
К вечеру, когда все немного оклемались после пожара и захоронили разбойников за околицей в лесу, воеводу с дружиной пригласили на благодарственный пир. Истопили баню, натаскали воды. В огромном доме старосты деревни накрыли столы. Повсюду витали запахи копчёного мяса, свежего хлеба и сыра.
Старостой оказался тот самый черноволосый с проседью мужик. Любовно поглаживая бутыль со смородиновкой, он пригласил к столу дорогого гостя. Дружине накрыли отдельный стол в сенях, но воеводу пригласили за общий. В сенях было тесно, да и отказываться неудобно.