— Волшебство, магия, сказка… ну же… ну существуйте на самом деле… — поймала себя на том, что шёпотом призываю… приключения или не приключения, любовь или не любовь: что угодно, только бы не возвращаться в съёмную комнатушку, не в руки какого-нибудь Валерия Кирилловича, ведь таких много, такие всегда найдутся, а защитить меня некому.
Источником света оказалась полупрозрачная плёнка. Она приближалась. Непонятная штука, которая, возможно, могла убить. И хотя одна сторона тоннеля оставалась свободной, я вдруг осознала, что бежать некуда. Да и никак на моей ушибленной ноге. Зажмурившись, обхватив себя руками, я ждала, что будет.
Плёнка толкнула в плечо, втянула меня в мягкую уютную сердцевину и пронесла два метра до места, где я приземлилась после возвращения от отвергшего меня рыцаря.
Из плёнки вынырнули щупальца, протянулись над моей головой и будто легли на невидимую плоскость. Скользили по ней. Приоткрыв рот, я смотрела, как под давлением щупалец прямо в воздухе открывается светящаяся щель. Всё шире и шире, и вот в неё можно просмотреть стену с золотым узором, часть резной массивной двери…
Пока я думала, как это невероятно, щупальца раздвинули в воздухе овальную дыру и вытолкнули меня на ковёр. Я застонала от боли в колене. Тяжело дышала. Ковёр был мягким и явно дорогим. Приподнимаясь на руках, я морщилась от боли. Что-то звякнуло.
В просторной комнате за письменным столом сидел пожилой мужчина. Позволяя чаю вытекать из накренившейся чашки, он во все глаза смотрел на меня.
Похоже, я вывалилась в чей-то кабинет.
Судя по дорогому убранству — к кому-то значительному.
Меня холодом сковал страх: если уж Валерий Кириллович, не бог весть какой крутой человек, считал себя вправе не церемониться, то что можно ожидать от того, кто заседает в отделанном золотом кабинете? Начальник буквально впился в меня взглядом, и смотрел не на лицо, а ниже…
***
В дырах, пробитых рогами химеры в стенке кареты, мелькали дома и головы людей. С самого отъезда из патентного бюро я щупал браслет, но не мог поверить, что он цельный.
Снова цельный.
А я женат, и сила главы рода опять верно мне служит. Можно отослать приставленную императором охрану.
Можно не бояться изменений дома. Заниматься делами, не оглядываясь на супругу. По мнению Лавентина, я должен чуть не прыгать от радости. А тоска такая, что ломит в груди.
Я невольно вздохнул, но тяжесть в сердце осталась.
И перед императором надо оправдываться. Обе его кандидатки сейчас в столице, ждут моего брачного предложения, а я так, одним махом, подставил под удар все его планы…