Белые банды за неделю дважды совершали налет на наш город и дважды были отбиты в ожесточенных боях. В честь парада многие его участники покинули больничные койки и восседали на седлах, забинтованные, как мумии. Крутила пурга. Колючий, словно битое стекло, снег стлался белой рекой, и в этой реке красными кострами пылали знамена.
Мадьяры пренебрегали валенками. Они восседали на конях в ботинках, но со шпорами. Даже веревочные уздечки не роняли достоинства прирожденных кавалеристов. Они лихо салютовали клинками членам уездного ревкома.
А ночью белые банды снова совершили налет на наш город. Грохот рвущихся гранат, орудийной пальбы был такой, как бывает, когда могучая река взламывает лед весной.
Утром мы, ребятишки, понесли в городскую больницу раненым бойцам мороженое молоко, лепешки из овсянки, бруснику.
— Дяденька, — сказал я лежащему на койке мадьяру с забинтованным лицом, — глаза–то у вас хоть целы?
Раненый нащупал мою руку, положил себе на грудь, спросил:
— Тук–тук?
— Стучит, — ответил я.
— Это хорошо, — сказал мадьяр, — если оно тук–тук. Я буду снова на коне, с революцией.
И он сжимал мою руку на своей груди, он сжимал все слабее и слабее, биение его сердца угасало…
В тридцатые годы мне выпало счастье дружбы с замечательным венгерским писателем Матэ Залкой, человеком пламенного сердца, непреклонного революционного героизма. Он рассказывал, что в годы гражданской войны вел из Сибири в Москву эшелон с золотом и не довел его. Матэ Залка докладывал об этом Ленину, осуждая себя и не ища себе оправдания.
Но Ленин сказал, пожав руку Матэ Залке:
— Люблю, когда собственные ошибки осуждаются нашими товарищами с такой страстью и беспощадностью.
Матэ говорил взволнованно:
— Ты понимаешь, Ленин выше золота ценил правду. А что может быть выше правды на земле!
Матэ Залка геооически погиб в Испании, сражаясь против фашистов, за правду на земле.
В 1941 году, осенью на подмосковном аэродроме я сопровождал в тыл к немцам бойцов из интернационального подразделения парашютистов, среди которых находились и венгры. Тут были и те, кто сражался под командованием генерала Лукача — Матэ Залки на знойной земле Испании против фашистов. И они, бесстрашные герои, славные сыновья своих отцов–героев, великие интернационалисты, шли в бой против фашистов на русской земле.
Один из парашютистов оставил мне книгу Петефи, сказав строго:
— Это венгерский Пушкин. Если вернусь — отдашь, не вернусь — возьми, читай, полюбишь сердце Венгрии.
Мне не довелось возвратить книгу ее владельцу, и не по своей вине. Немногие из них дожили до 4 апреля 1945 года, до дня, когда сердце Венгрии забилось свободно.