Вислозадый военный чиновник, приобретший за долгую службу популярность «услужливого генерала», намеревавшийся после Второй мировой войны завершить свою карьеру в аккуратном домике в форте Майер, американский мещанин, услаждающий себя на сон грядущий чтением списков принадлежащего ему имущества и поддерживающий здоровье ежедневной игрой в пинг–понг, волею хозяев Америки стал главным палачом корейского народа.
Для того чтобы снискать расположение своих «парней», прибыв в Корею, он вырядился, как фигляр. Одпа–ко солдаты, увидев огромный пакет первой помощи, который Риджуэй постоянно носит за плечами, прозвали своего командующего «ходячим клистиром». А гранаты, которые он навесил на себя, породили только анекдоты о том, что адъютант Риджуэя каждое утро чистит их зубной пастой, чтобы они всегда воинственно блестели. И как ни пытались американские газетчики поднять I воинский престиж Риджуэя, их писания делали облик этого кровавого палача и отвратительного фигляра еще более омерзительным и отталкивающим.
Сейчас этот пожилой, ошеломленный своим кажущимся величием американский генерал находится в состоянии крайнего нервного возбуждения. Он часто принимает корреспондентов, он беспресстанно повторяет: «Я считаю, я требую»; его имя не сходит со страниц мировой буржуазной печати. И хотя ему платят большое жалованье — жалованье палача, он страшно нервничает. «Иногда для того, чтобы разрядить свою физическую энергию, — пишет журнал «Тайм», — он залезает на возвышенности у лагеря и бесконечно ходит там взад и вперед. Один его помощник в связи с этим сказал: «Это ужасающее зрелище».
Может быть, этот помощник опасается, что Риджуэй кончит не как Макартур, а как Форрестол?!
Действительно, Риджуэю очень трудно в Корее. Он согласился на должность палача и, надо сказать, отличился в ней, опередив даже своих гитлеровских предшественников. Сейчас перед ним поставлена другая задача — под прикрытием переговоров в Кэсоне расширить американскую агрессию в Корее.
Риджуэй послушно выполняет указания, которые он получает от начальства, но он всегда попадается на место преступления, оставляя после себя неопровержимые улики в виде несгоревшего напалма и бомбовых осколков. Командование корейской Народной армии ежедневно обличает откровенно бандитские приемы, которые Риджуэй пускает в ход для срыва переговоров. И хотя он приказал своему подручному Ван Флиту использовать переговоры для подготовки к новому наступлению, томительное беспокойство не покидает его.
Риджуэй знает, что он не мудрец. Но он не настолько глуп, чтобы не понимать, что правительство США согласилось на переговоры о прекращении огня потому, что американские оккупанты понесли в Корее военное поражение. Не такой он дурак; чтобы не понимать и то, что требования миллионов людей всего земного шара — прекратить войну в Корее — пугают его хозяев, которые помнят судьбу гитлеров. Ведь недаром, он–то знает, военные неудачи американцев в Корее вызвали разброд среди его хозяев. Известно ему и то, что усилились трения между США и Англией, а также другими странами, вовлеченными американцами в корейскую авантюру.