Она подняла глаза от компьютера — и застыла, потрясенная. Лицо его было серым, меж бровей и в уголках глаз, таких обычно ясных и живых, а сейчас потухших, залегли усталые морщины.
— Привет. — Эли не знала, как спросить его о прошедшем дне. — Вы с Джошуа совсем немного разминулись. Я уложила его десять минут назад.
— Уверен, ночью мы с ним не раз увидимся, — сказал Ронин, его голос был смертельно уставшим.
— Я грею тебе ужин. Он в духовке.
— Спасибо. — Ронин уже вынимал блюдо.
— Осторожно, горячо! — вскрикнула Эли, подавая прихватку.
— Извини, не подумал.
— Мне-то что, пальцы-то твои. Садись, я все подам.
— Я не такой беспомощный, — возразил он.
— Я этого и не говорила, — ответила она. — Садись!
Эли ловко вытащила блюдо из духовки и поставила на стойку. Ронин сел за стол, она положила перед ним приборы, достала из буфета початую бутылку красного вина и налила ему.
Когда она подала ему бокал, он взглянул на нее с кривоватой улыбкой.
— Я что, выгляжу так, словно мне это не помешает?
— Честно говоря, у тебя такой вид, словно тебе не помешает что-нибудь покрепче, но я не знаю, где ты держишь виски, так что придется довольствоваться вином, — ответила она и убрала блюдо, прикрыв фольгой, чтоб не остыло.
Эли и себе налила вина и села за стол. Он нехотя ковырял вилкой тушеную баранину с пюре из сладкого картофеля.
— Не вкусно? — спросила она. — Могу приготовить макароны с сыром.
Макароны с сыром были коронным блюдом ее матери. Она готовила его, когда у детей выдавался трудный денек. А Ронин выглядел так, словно пробежал марафон.
— Нет, очень вкусно. Пальчики оближешь, — сказал он и съел несколько кусков, но затем отодвинул тарелку. — Извини, кусок не лезет в горло.
— Понимаю.
Эли встала, чтобы убрать посуду, но Ронин перехватил ее за запястье.
— Дело не в тебе и не в твоей стряпне, — сказал он напряженным голосом. — Просто денек выдался нелегким.
— С мамой все хорошо?
— Все отлично. Она устала, но рада оказаться дома. Это поездка в дом сестры выбила меня из колеи. Понимаешь, я думал, что смирился с ее смертью. А тут увидел вещи Си Си — и понял, как сильно мне ее не хватает. Не думал, что будет так тяжело.
Его голос сорвался, и броня, в которую она заковала свое сердце, рухнула. Уж она-то знала боль потери. Как рушится весь твой мир. Как остаются лишь руины. И ты понятия не имеешь, как вернуть прежнюю жизнь.
— Прости, — продолжил Ронин, отпуская ее руку. — Не стоило взваливать на тебя еще и это.
— Стоило, — спокойно сказала Эли. — Если ты не поделишься с кем-нибудь своей болью, она поглотит тебя.