Поглядел я на него еще, повздыхал и поехал домой. Рассказал о нем Охламону, погоревали вместе, а он хвостом виляет, во всем со мной согласен, тоже ему жалко.
Потом о пеликане я три дня думал, все не выходил он у меня из головы. Даже ночами плохо спал, все мучился: как он там? Потом, думаю, нет, не выдержу, надо ехать, смотреть, помогать живому существу. Собрался, поехал на следующий день. Только, знаете, его уже не нашел, все озеро кругом прополз по-пластунски, все глаза проглядел, нет его нигде, бедолаги. Или кто еще его углядел, испугал, или какой дурак подстрелил сдуру, или сам он куда улетел, теперь неизвестно...
Вот такое, видите, важное событие у меня в жизни произошло, видел живого пеликана, здесь, у нас. Чудно, но факт. А врать мне не с руки, никогда я этим делом не занимался, я - человек серьезный, ответственный.
ВОРОН
Или вот еще, другой случай...
Опять же с рыбалки еду, кручу педали, за плечами рюкзак с добычей, хорошо поймал, отвел душу, значит будет нам опять с Охламоном и на уху, и на жареху, как в ресторане...
Еду, значит, потихоньку, не спешу, размышляю о том о сем, больше о хорошем, а спешить мне и вправду некуда, я теперь в бессрочном отпуске до самого конца жизни... Вдруг голову что-то приподнял, гляжу, а на телеграфном столбе-то - мать честная! - птица сидит, на ворону похожа, но не ворона, много крупнее, может, с самого орла ростом будет, пером аспидно-черная с отливом, аж глазам смотреть больно... Сидит не шелохнувшись, как памятник, и смотрит куда-то вдаль...
Мне сразу как-то не по себе сделалось, сердце в груди защемило, нехорошо так, стало оно как бы вниз проваливаться... И тут же в голову, как молнией, шарахнуло: ворон это, братцы мои, собственной персоной, птица древняя, зловещая, с такой лучше и не встречаться! И сразу песня вспомнилась "Черный ворон, что ты вьешься?" Зашумела она у меня в голове, сдрейфил я маленько, понятное дело. Ноги сразу как-то ослабли, завилял я по дороге... Но набрался потом духу, сгруппировался, решил двигать подальше от греха.
Была еще мыслишка: шугануть его, поглядеть на него в полете, но не стал, дрогнул, я же с ума-то еще до конца не сошел. Напрягся, значит, и рванул в сторону дома... Лечу, как пуля из ружья, быстро так, хоть на соревнования меня выпускай, бью мировой рекорд! А сам чувствую, уставился он мне в спину, сверлит меня глазами, а у меня по спине будто мураши вереницей бегут... Не очень-то приятно, вам скажу.
Нy, с грехом пополам добрался до дома, отдышался, сел на крылечко, стал размышлять: что бы все это значило, что за странная встреча такая. Чтo касается воронов, стал вспоминать... Вспомнил, что он и птица вещая, и мудрая, и живет до трехсот лет, куда дольше, чем человек умный-разумный.